"Юлий Даниэль(Николай Аржак). Искупление (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Вашечкин вскочил, подхватил её за талию и повел, оборачиваясь ко мне и
вскрикивая:
- Погодите! Не уходите! Договорим!
- Здесь свободно?
Одно место за нашим столиком было не занято, но к нам никто не садился,
потому что на стуле лежала людина сумочка. Вашечкин, уходя, подхватил ее.
- Да, одно место, - сказал я.
- А мне больше и не надо. Я не люблю, знаете ли, на двух стульях сидеть. Я
всю жизнь на одном стуле просидел. Чего и вам желаю.
Он был совсем пьян, этот человек лет пятидесяти, с осоловелым добродушным
лицом, с маленькой лысинкой в белокурых седоватых волосах - я увидал ее,
когда он нагнулся, садясь.
- Ну, что пьем? - спросил он, потирая руки. - Девушка, графинчик, салатик,
шашлычек по-карски, пару бутылочек минеральной. Вот так. Молодой человек,
разрешите воспользоваться пепельницей. Вот так. Спасибо коллега.
- Какой я вам коллега, - буркнул я. - Я художник.
- И я художник, - подхватил он. - Художник в своем роде. Шучу, шучу. А с
художниками я был знаком. С художниками я много встречался. Ночи напролет,
бывало, беседуем.
- Вы кто же? Искусствовед? Критик? Министр культуры?
- У-у, горяч, горяч. Молодой еще, ничего.
- Вы лучше выпейте. А то пока вам еще принесут...
- Выпью, сынок, выпью. Разочтемся. Будь здоров. Я им говорю: "Что ж, вы,
говорю, художники? Жалко мне вас, говорю". Та-акой народ!
"Присаживайтесь", - говорю. Да, а сейчас я на пенсии. Вот так.
- Что-то я не пойму, какие у вас с художниками дела были?
- Да одни ли художники! Профессора, академики! Химики! Я тут, а они - вот
они, голубчики мои. Ну, чего ты смотришь, чего глазами моргаешь? Кто я
такой? Пож-жалуйста! Я - майор. Я в органах работал. Двадцать семь лет,
как одна копеечка. А теперь на пенсии.
Он вдруг заговорил шепотом:
- Ненужен, говорят, стал. Образования, говорят, мало. Отдохните, говорят.
А на мое место - мальчишку, сопляка. Только - тсс, молчок! Я тебе, как
своему...
- Что?!
- ...как своему брату говорю, как младшему брату: придут! Придут, позовут,
"Выручай, скажут, майор!" Ты думаешь, все эти штучки - надолго? Все эти
манежи, евтушенки, совнархозы, мать вашу... Молчи, молчи. Зубы стисни,
молчи, не тушуйся. Думаешь, я один такой? Думаешь, я сопьюсь на большой-то
пенсии? Врешь! Я иду по Кузнецкому, а они навстречу, навстречу.
Здороваться не положено в штатском, так они глазами приветствуют! Нет!
Шалишь! Без меня не обойдешься! Придут, позовут, а я умоюсь, побреюсь,
выйду к ним - и мы такое покажем! Тсс! А то, понимаешь, слабаки: "Я,
говорит, угрызения совести испытываю, я неправильно сообщил". А какое ты
право имеешь рассуждать, что правильно, что неправильно? Ты долг свой
исполнил! Перед родиной, перед партией! Перед... впрочем, о Нём молчу. О
Нём другие скажут. Вот так. Мало ли, что неправильно, а сообщить надо. Мы
разберёмся. Ты хороший малый, молодой только, в глазах задумчивость. Ты
это брось, не задумывайся. Не тушуйся! И правильно сообщил. То есть, это
не ты сообщил, я спутался... Но и ты мог бы. Ты настоящий человек. На