"Айрин М.Дэн. Персиковое дерево ("Конан") " - читать интересную книгу автора

копытами по серым камням, мотал из стороны в сторону оскаленным черепом и
даже иногда игриво взбрыкивал, дергая крестцом.
Вот эти-то игривые взбрыкивания и причиняли Конану самую сильную боль.
Вообще-то, скакать голышом даже на обычной лошади - удовольствие ниже
среднего. А проделывать это на вертлявом конском скелете, способен разве что
какой-нибудь пикт, наглотавшийся дурманящих грибов. Даже просто сидеть
верхом на острых, костистых, да к тому же еще и находящихся в постоянном
движении позвонках было очень больно. А тут и еще и куда большая
неприятность подоспела, как ни берегся Конан, как ни стискивал бедрами
лошадиный костяк, стараясь по возможности приподнять и тем уберечь от
болезненных травм самые уязвимые свои места. Не помогло. При очередном
прыжке игривого скелета случилось именно то, чего Конан со страхом ожидал с
самого начала кошмарной скачки - его чресла защемило и прочно заклинило
между двумя лошадиными ребрами.
Боль была неописуемой.
Конан весь моментально покрылся холодным потом. Ослабевший и
задохнувшийся, он только каким-то чудом не свалился с коня.
А скелет, как ни в чем не бывало, продолжал себе скакать по бесцветной
пустоши. Только теперь каждое его движение отдавалось в теле Конана
вспышками ослепительной боли. Но долго выдержать ее молча не смог бы даже и
самый стойкий из киммерийских варваров. Будь он даже с рождения глухонемым.
Не смог и Конан. После очередного защемления он заорал - самым
постыдным образом.
Странно, но от собственного крика сразу же стало легче.
А, может быть, и вовсе даже не от крика. А от холодных и влажных
ладоней, что невесомо скользнули по лицу, стирая верхний слой боли, как
усердная служанка стирает мокрой тряпкой паутину в темном углу.
Боль не исчезла, но стала вполне терпимой.
- Тихо, тихо... сейчас все пройдет.
Голос был женским.
Холодные ладошки скользнули по шее вниз, плавными волнообразными
движениями погладили грудь, пробежались пальцами вдоль ребер. Руки тоже были
женскими, но это не походило на любовную ласку - скорее, так опытный лютнист
проводит перед работой настройку своего инструмента.
Конан открыл глаза.

* * *

- Вот и славно, - сказала сидящая рядом молоденькая девушка, почти
девочка, и снова погладила прохладной узкой ладошкой Конана по груди. На
коже осталось ощущение прохладной и влажной липкости. Девушка убрала руку,
вытерла ладонь о тряпку - на той проступили белесые следы. Одета незнакомка
была в полупрозрачные расшитые шальвары и такую же короткую накидку, еле-еле
закрывающую грудь. Да и украшений на ней было чересчур много, чтобы ее можно
было спутать со служанкой.
- Они думают, что ты еще долго будешь без сознания, вот и приказали мне
за тобой приглядывать. Они знают, что я умею лечить, но не знают, насколько
хорошо. Тебе пока лучше отсюда не выходить - предполагается, что ты
проваляешься в лихорадке еще несколько дней...
Конан сел - осторожно, боясь потревожить затаившуюся боль. Но та,