"Макс Далин. Берег Стикса" - читать интересную книгу автора

пнуть ногой - проснется еще. Не включая света, стащила пальто, сняла сапоги.
Ушла в свою комнату и закрыла дверь на защелку.
Комната была полна вещей. Одежда и когда-то бывшее одеждой тряпье,
старые игрушки из потрепанного меха или облезлой пластмассы, посуда -
какие-то фаянсовые вазочки, надбитые чашечки, расписные тарелки. Несколько
чахлых комнатных растений на подоконнике. Книги - разрозненные тома собрания
сочинений Джека Лондона, брошюрка "Ради безопасности страны" с изображением
бравого чекиста на обложке, Жорж Санд, "Путешествие в страну Поэзию", "В
объятиях страсти", "Малыш и Карлсон, который живет на крыше", "Анна
Каренина", "Камасутра для Микки Мауса"... Но больше всего старых фотографий,
в коробках и пачках, в полиэтиленовых пакетах, в ящиках страшного серванта -
Милка обожала фотографии.
В комнате воняло слабее, но все равно воняло. Запах перегара
перебивался тонким запахом лежалых тряпок - работа есть работа, одежда
пачкается все-таки. И потом...
И потом: откровенно говоря, тут лежит кое-что, с работы же и
принесенное, что еще только предстоит постирать. И можно будет носить. И
вообще...
И вообще - удивительно, сколько отличных вещей оказывается в помойке...
Иногда диву дашься. Туфли, к примеру, почти новые. Сумочка. Но это все еще
пустяки.
Милка села на тахту, застеленную старым вытертым китайским пледом,
принялась разворачивать газету на свертке, который так и не выпускала из
рук. Моя лучшая вещь.
В газету была завернута картина, написанная маслом на холсте. Старинная
картина - в этом Милка была совершенно уверена. В резной раме черного
дерева. Форматом в обычный чертежный лист. Масляная краска мелко-мелко
потрескалась от времени.
А на картине был изображен Принц.
У Принца было ужасно красивое белое лицо, русые волосы, гладко
зачесанные назад, темные-темные прищуренные глаза, непонятно, надменные или
насмешливые. И он был одет во что-то черное, атласное, с чем-то блестящим на
воротнике - а поверх черного накинут зеленый плащ, свисающий с плеч тяжелыми
складками, бархатный. И его белая рука в сияющих перстнях небрежно держала
какую-то странную вещицу - то ли бутылку, то ли бумагу, свернутую
трубочкой...
Милка поставила картину на стол, прислонив ее к стопке книг, тетрадей и
старых газет. Теперь Принц смотрел на нее. Просто поразительно, как здорово
были нарисованы его глаза - они выглядели совсем живыми - и чуть заметные
тени в уголках губ. Принц смотрел своим странным взглядом, - а по Милкиной
спине полз холодок предвкушения.
Еще месяц назад, на работе, разбирая тюк с какими-то старыми вещами,
Милка случайно дотронулась до этой картины. Тогда она могла просто
поклясться - картина согрела ей озябшие пальцы. Милка поразилась; потом она
терла гладкую поверхность картины ладонями, даже, кажется, слегка царапала -
только чтобы убедиться - и оттуда, изнутри, сочилось живое тепло и еще
что-то странное, от чего делалось горячо в груди и внизу живота, от чего
отступала усталость, и было весело, как от вина.
Милка унесла картину домой. Дома было сколько угодно времени для
проверки собственных ощущений. У себя в комнате, сидя на тахте и поглаживая