"Николай Далекий. За живой и мертвой водой (Роман)" - читать интересную книгу автора

немцам, воевать с ними.
- И воюют? - удивился Горяев и недоверчиво взглянул на хлопца.
- Где там! - пренебрежительно махнул рукой Ярослав. - Это все обман,
разговоры. Воюют с поляками, а с немцами когда-никогда, для отвода глаз.
Постреляют из леса, убьют одного-двух, оружие заберут. Не без этого... То
все байка! А поляков, тех мордуют по-настоящему, без пощады. Украинцы -
поляков, поляки - украинцев. Такое творится, что поверить трудно. Я слышал,
один бандеровец родную мать убил. Отец у него украинец, мать - полька. Бабы
его стыдить начали: "Как ты мог на мать родную руку поднять?" А он, даже не-
краснея, в ответ: "Какая она мне мать, она - полька..."
Хлопец умолк. Он, видимо, был удручен тем, что принес только невеселые
вести и ничем не мог порадовать полковника.
- Как немцы относятся к полякам? - нарушил молчание Горяев.
- Так же, как и к украинцам.
- Забирают хлеб, угоняют молодежь в Германию?
- Конечно! Все то же самое, а может, и похуже...
- Почему же украинцы и поляки вместо того, чтобы бить друг друга, не
объединятся и не выступят против общего врага?
- Такие спробы были, - грустно сказал хлопец. - А тут ночью кто-то
напал на украинское село, сжег несколько хат, прошло три-четыре дня - кто-то
сжег польский хутор, вырезал целые семьи. И пошло!
Как только Горяев услышал о ночных нападениях, он бросил быстрый,
выразительный взгляд на Оксану.
- Убежден, что это дело рук немцев, - сказал он горячо, - кровавая
провокация! Они мастера на такие вещи. Эрих Кох, когда его назначили
гаулейтером Украины, заявил своим подчиненным: "Если украинец пойдет убивать
поляка, а поляк - украинца, я не стану препятствовать, отговаривать. Пусть
режут друг друга сколько им угодно. Если между делом они прикончат
какого-нибудь уцелевшего еврея, я буду прямо-таки в восторге". Вот как
острят гаулейтеры. Классический прием завоевателей - разделяй и властвуй.
Полковник сердито прошелся по комнате. Остановился у стола, взял из
папки какой-то крохотный конвертик, сжав зубы, посмотрел на него и положил
на прежнее место.
- Ну, ладно, Ярослав... Спасибо за рассказ. Скажи, тебе удалось
побывать в родном селе?
- Побывал... - неохотно ответил хлопец. - Три дня жил дома, на чердаке.
- Как семья? - поинтересовался Горяев. - Все живы, здоровы?
Ярослав облизал губы, опустил голову.
- Видел мать, сестру, брата... - выговорил он тихо, с трудом. - А
тато... Тата нашего нет в живых. Убили...
- Немцы?
Короткий вздох, похожий на стон человека, старающегося пересилить боль,
вырвался из груди хлопца.
- Нет, наши. Свои... - еще ниже опустил голову Ярослав. - Мне мама
рассказала, как было. Я только ушел из села, как тут явился сын нашего
попа... Тоже Славка - Ярослав Лукашевич. С ним пять человек. Наши люди, я их
всех знаю... Схватили тата, вытащили на гостинец** и начали бить кольями по
голове. Потом бросили на дорогу под гусеницы немецких танков. Ну, а Михась,
младший брат мой... Тоже, считайте, погиб. Сейчас он у бандеровцев, в сотне.
______________