"Владимир Даль. Бедовик " - читать интересную книгу автора

зобок; вон остроносый нырок, или запросто поганка; вон красный огневик, как
жар горит и водится, сказывают, в норах в красной глине; а это свистуха, и
нос у нее синий; а вот вертлявая шилохвость! Ну, а барышни наши - все равно
и это уточки; вот, например, рябенький темно-русый чирочек; вот золотистый
чирок в блесточках; вот миленькая крошечная грязнушка, а вот луточек,
беленький, шейка тоненькая, с ожерельем самородным, чистенький, стройный,
красавица уточка; вот к ней подходит и селезень, который за все победы и
удачи свои обязан гладеньким крылышкам да цветным зеркальцам, коими судьба
или наследство его наделили! Он берет грудью, как сокол, потому что,
независимо от вишнево-лилового фрака, жилет его - неизъяснимого цвета,
нового, какого нет в составе луча солнечного, и палевые к нему отвороты и
серебряные пуговички с прорезью составляют главнейшие наступательные орудия
разудалого хвата. Конечно, вихор и расчищенные по голове дорожки и изящная
отчаянная повязка бахромчатого ошейника немало способствуют успехам его; но
победоносный знает неодолимую силу своей жилетки и поэтому ходит обыкновенно
по залам - видите, как теперь, заложив большие персты обеих рук за окраины
рукавных жилеточных проемов и придерживая очень искусно шляпу свою правым
локотком. Молва идет, что он и умывается даже в перчатках. И с каким
самоотвержением и душевным удовольствием подает он дружески руку свою,
всегда первый, если, как теперь, встречается с человеком в чинах и в
крестах! Это не то что, например, Иван Ефимович, советник уголовной, - тот
всегда не доверяет, кажется, и приятелю, и глядит каким-то следственным
приставом, и протягивает руку, словно пистолет, вот этак..." Евсей
Стахеевич, забывшись, вдруг протянул руку свою, как протягивает ее Иван
Ефимович, и пырнул в бок проходящего со всего разгону лакея с огромным
подносом. Лакей повихнулся, едва не уронил подноса, с удивлением и
недоумением взглянул на Евсея Стахеевича, который препочтительно перед ним
раскланивался и извинялся.
______________
* Тяжеловес - старое название топаза.

- С такими странностями мудрено служить в губернии, - сказал какой-то
остряк вполголоса, - надобно ехать в столицу, себя показать и на людей
посмотреть.
Евсей слышал это; нисколько не думая сердиться, он повторил про себя:
"В столицу!" - и новая мысль блеснула молнией в замысловатой голове его. "В
столицу? - подумал он. - В столицу - нет, совсем не для того, чтобы чудаку
или бедовику было место в столице, а так просто, как ездят туда и живут там
другие люди, - что, если бы я съездил и нашел там местечко? Что, если мне
там повезет, если найду могучего покровителя... Ведь я теперь вольный казак,
единовременного жалованья на прогоны станет, - что, если бы?"
Между тем Малиновские молодцы отплясали уже не одну французскую,
охорашивались, однако ж, еще и выправляли плечи, между тем как девицы,
которые, как вы знаете, всегда и везде милы и любезны, стояли махровыми
пучочками и прохаживались, сплетаясь цветистыми, пестрыми веночками. Неужели
же, спросят может быть, кроме девиц, которые так милы и любезны, все прочие
жители и служители Малинова были одни животные, какими писало их своенравное
воображение Лирова? Совсем нет, друзья, но дело в том, что у нас у. всех, не
только у Малиновских жителей, свои причуды, странности, недостатки и
пороки - у одного более, разумеется, у другого менее. Если вы, вошедши на