"Эрик Кросс. Порошок невесомости" - читать интересную книгу автора

всякую всячину. Тут Хенниген приблизился к краю сцены и начал речь. Болтал
он довольно долго и даже стал повторяться, но больше ничего с ним не
происходило. Я уже было подумал, не отсырел ли порошок, тогда вечер пропал
бы для нас даром, как вдруг Хенниген - у-у-у-х! - шумно вспорхнул, словно
фазан, и с треском ударился головой о потолок.
Собравшиеся страшно удивились, но больше всех - сам Хенниген, который,
потирая ушибленную голову и дрыгая ногами, парил теперь в вышине и не имел
ни малейшего понятия о том, что же такое с ним приключилось. Задрав
головы, с широко разинутыми ртами все глазели на кандидата - ведь это было
почище любого цирка.
- Снимите меня! - орал Хенниген. - Тащите лестницу! Приведите полицию!
Вызовите пожарную команду!
Кто-то из президиума бросился вон и разыскал лестницу, по она оказалась
коротковатой. Кто-то другой раздобыл веревку и стал бросать конец
Хеннигену, пока тот не поймал ее и не уцепился за нее как следует. Затем
Хеннигена быстро спустили вниз, словно флаг после окончания торжественной
церемонии. Когда он наконец очутился на земле, председатель собрания взял
со стола стакан и наполнил его виски, забыв разбавить водой. Едва Хенниген
это увидел - и кто бы посмел осудить его за это, - он схватил стакан и...
отпустив веревку, снова взлетел, словно жаворонок, к самому потолку. Толпа
веселилась от души: это была лучшая политическая встреча в графстве за
многие годы.
Хеннигену снова бросили веревку и снова спустили его вниз, на сей раз
обвязав концом веревки ножку стола, так что Хенниген продолжал свои
разглагольствования на привязи, словно старая коза. Однако невесомость не
прекращала единоборства с силой тяготения и постепенно одерживала верх,
так что натянутая веревка внезапно лопнула, и Хенниген снова взмыл вверх.
К этому времени толпа уже вовсю наслаждалась происходившим, слышались
выкрики: "Хенниген, вверх! Давай, Хенниген!" - словно он был заводной
игрушкой. Начинало казаться, что мы с Алойсиусом причинили своему округу
больше вреда, чем принесли пользы, поскольку большинство собравшихся,
естественно, было бы только радо проголосовать за человека, который
доставил им в тот вечер столько удовольствия. А ведь, согласитесь, не
всякий политик станет в угоду избирателям взлетать к потолку, когда толпа
начинает вопить: "Хенниген, вверх!"
Когда Хеннигена снова стащили вниз и привязали, на этот раз веревкой
потолще, он продержался всего около трех минут, после чего веревка опять
лопнула, и Хеннигена потащило вверх. Нужно было слышать, как
неистовствовала толпа: "Хенниген! Давай, Хенниген! Хенниген всех превзошел
на выборах!" Снова стащили его вниз в снова привязали, по теперь он пробыл
здесь всего минуту, прежде чем врезался головой в потолок. Председатель
решил, что даже в хорошем деле нужно знать меру, и при всеобщей суматохе
распустил собрание.
Так закончилось веселье. И самыми печальными людьми в зале оказались мы
с Алойсиусом: задумали-то мы доброе дело, а нанесли один только вред, ведь
ясно было, за кого люди проголосуют на следующий день. Однако печальными
мы были лишь в силу нашего неведения, на самом же деле ничто еще не
закончилось. Можно сказать, это было только начало. Мы не придали должного
значения тому факту, что пока Хенниген выступал на сцене, порошок
невесомости активно проникал в подошвы его ботинок, подготавливая таким