"Лючано Де Крешенцо. Елена, любовь моя, Елена! " - читать интересную книгу автора

силы, утверждал, что убийство собственной матери-не такое уж страшное
преступление, поскольку женщина (по мнению того же Аполлона) - всего лишь
вместилище для мужского семени. (Эсхил. "Эвмениды", 657).

Встревоженный сном жены, Приам созвал на совет самых известных в
Троянском царстве прорицателей, среди которых были двое его собственных
детей - уже упомянутый Эсак и угрюмая красавица Кассандра. Ясновидящие
собрались в спальне Гекубы и стали разглядывать ее новорожденного сыночка -
слабенького Париса.
Эсак долго думал (почему - неизвестно, ведь сон и так был яснее
ясного), затем ткнул пальцем в малыша и зловещим басом изрек свой приговор:
- Он должен умереть!
- Что?!
- Выбирай: или он, или Троя!
- Что значит "или он, или Троя"? - переспросил Приам, соображавший,
надо признать, туговато.
- Отец, заклинаю тебя! - воскликнул Эсак, падая на пол и дрыгая
ногами. - Если ты не хочешь, чтобы наш чудесный город сгинул в огне, если ты
не хочешь, чтобы твои дочери стали добычей врагов-насильников, а твоих
сыновей, павших на поле боя, пожрали псы, немедленно убей этого ребенка и
еще убей всех троянок, разрешившихся от бремени сегодня до захода солнца,
вместе с их младенцами!
Приам растерялся: Эсак был человеком неуравновешенным, и не всегда
следовало принимать его слова буквально. Достаточно сказать, что, когда одна
троянская девица по имени Астеропа отвергла его, он каждый день
вскарабкивался на скалу и пытался покончить жизнь самоубийством, бросаясь в
море. Однако скала была недостаточно высока, и Эсак только шишки себе
набивал, а погибнуть все никак не мог. Впоследствии боги, которым надоело
быть свидетелями этих неудачных самоубийств, превратили Эсака в морскую
птицу: "Пусть себе ныряет, сколько душе угодно, никому не докучая".* Приам
не знал, стоит ли ему, послушав сына, загубить десятка три невинных душ или,
не придав значения предсказанию, рискнуть и оставить детей в живых, памятуя,
однако, что через двадцать лет кто-нибудь из них погубит его город. Между
прочим, и в царском доме были две роженицы - его сестра Килла и жена Гекуба,
принесшие по ребенку именно в тот день. С сестрой-то куда ни шло, характер у
нее был прескверный, но на Гекубу у Приама рука не поднималась.
______________
* См. Овидий, "Метаморфозы", XI, 755-95.

- Отец, - вопил между тем Эсак, - убей младенца! Убей его, пока он не
убил всех нас!
Приам растерянно вертел головой, потом - надо же было что-то делать! -
велел слугам задушить сестру Киллу и ее сына Муниппа. Он уже собирался
покончить и с младенцем Парисом, но услышал крик Кассандры, тоже пожелавшей
высказаться:
- Да, этот новорожденный должен умереть, иначе Трое грозит гибель!

А надо сказать, что в молодости Кассандру наказал Аполлон, сделав так,
чтобы ей никогда никто не верил. Бог был к ней весьма неравнодушен и,
пытаясь заманить девушку на свое ложе, пообещал наделить ее даром прорицания