"Шарон Крич. Отличный шанс (Повесть) " - читать интересную книгу автора

"красный корабль" - un battell rosso. Разве можно определить, какие слова
мужского, а какие - женского рода? Как получилось, что машина стала женского
рода, а корабль - мужского? Ну почему не назвать все вещи существительными
среднего рода, как в английском? Уму непостижимо, как все это могут выучить
бедные маленькие итальянские дети!
- Надо запоминать, - сказала наша учительница итальянского. -
Запоминать!
Я стала представлять себе машину с губной помадой и корабль с усами,
чтобы запомнить, какое из этих двух слов женского рода, а какое - мужского.
Два раза в неделю у нас были уроки разговорного итальянского языка. Мы
выучивали диалоги и воспроизводили их в классе. Если думать о содержании
диалога, то становилось неловко, потому что нормальный человек не может
сидеть все утро и твердить: "У меня есть красная ручка и голубая ручка. У
меня две ручки. Сколько у тебя ручек?" Если действительно задуматься над
тем, что говоришь, то можно почувствовать себя полным идиотом. Но если
сосредоточиться на произношении и ритме, то все уже не кажется таким
нелепым.
На уроках у меня получались всякие несуразности, и учительнице
приходилось то и дело поправлять меня. Так, я заявила ей однажды, что ложусь
спать в семьсот часов и что мне триста тридцать лет. В одном из диалогов я
задала вопрос: "Сколько стоит времени?" А в другом случае сказала: "Я хочу
шестьсот картошек, нет, спасибо".
Неужели бабушка Фиорелли действительно умела разговаривать на этом
языке, и неужели она на самом деле не знала ни слова по-английски, когда
приехала в Америку, и насколько трудно ей было выучить английский? Время от
времени я задумывалась об этих вещах.
И еще я думала обо всех иностранных учениках нашей американской школы -
японцах, испанцах, французах, норвежцах, индийцах, саудовцах, иранцах,
немцах, голландцах, китайцах, - как им удавалось изучать на совершенно чужом
для них английском языке такие предметы, как история, алгебра, естественные
науки?
Мне казалось, что, когда иностранцы на ломаном английском задавали мне
вопросы вроде: "Как достичь на спортзал?" или "Ты населяешь Америку?" - они
выражались гораздо понятнее, чем я по-итальянски.
Иногда, засиживаясь допоздна за учебником итальянского, я приходила в
такое отчаяние из-за своей неспособности запомнить какие-то слова или фразы,
что швыряла книгу через всю комнату. Если тетя Сэнди слышала шум, она
входила, постучав в дверь, и сочувственно спрашивала: "Учишь итальянский?"
Она с пониманием относилась к моим срывам, потому что как-то пришла домой с
испорченной прической, не сумев правильно объяснить в парикмахерской, чего
хотела.
Лишь однажды я заслужила одобрительные слова в свой адрес от
учительницы итальянского, хотя в ту минуту не восприняла их в качестве
комплимента. Она сказала, что у меня язык итальянки (то есть устроен, как у
настоящей итальянки). Тогда это прозвучало как оскорбление, но Гутри
объяснил, что речь шла о моем хорошем произношении. И я подумала, что,
наверное, мне запомнились итальянские слова, которые говорила моя мама, и
то, как она их произносила.

Сны Доменики Сантолины Дун