"Любовь грешника" - читать интересную книгу автора (Коул Кресли)

Глава 7

На закате в своей крепости Себастьян принял душ – единственным доступным ему способом, натаяв в баке воды, которая затем шла по трубе в выложенную кафелем комнатку с водостоком. После ледяного душа он переоделся в новую одежду. Отполировал меч, прицепил его к поясу и сел на край постели, готовясь проверить теорию на практике.

«Я должен найти и получить ее!» Ладонь, сжимающая рукоять меча, сделалась липкой от пота.

Он помрачнел. Если фокус удастся, нельзя, чтобы она испугалась. Нетрудно представить себе, что произойдет, если он материализуется перед ней во время семейного обеда! Здоровенный вампир с огромным мечом. Себастьян снял меч с пояса и положил рядом на постель.

Все дело в деталях. Нужно сосредоточиться. Он напрягал воображение несколько долгих минут. «Выкинь из головы все, кроме нее…»

Ничего. Он лег на спину.

Представь себе ее прекрасное лицо еще раз. Неземные черты, нежный подбородок, высокие скулы. Взгляд подернутых дымкой глаз.

Он затаил дыхание. «Вспомни, как ты чувствовал ее, накрыв собой». Ее мягкое тело, совершенные изгибы которого так удобно ложатся ему в руки.

Незабываемый аромат волос. Кожа – он даже вздрогнул, как если бы она позвала его! Себастьян начал телепортироваться, чувствуя, как покидает холодный замок, двигаясь навстречу теплу, не ведая, что ждет его впереди.

Первый день двенадцатого состязания за талисман, Молдавия, лес Кодру, храм богини Риоры

«Обычные подозрения», – думала со скукой Кэдрин. Примостившись на перилах балкона, она рассматривала собравшихся внизу, на галерее храма Риоры.

Подобно большинству храмов, он представлял собой роскошное мраморное здание в стиле позднего Возрождения, освещенный огнем треножников и сотен свечей. На этом сходство заканчивалось. Спрятанный в сердце заколдованного леса Кодру, он словно составлял с ним одно целое. Покрытые лишайником стволы дубов протыкали стены или лежали, провалившись внутрь храма. Корни грозили разорвать гранитный пол. Солнечный свет свободно проходил сквозь причудливой формы купол, выполненный из прозрачного стекла.

«Порядку вещей вопреки невероятное воплоти» – так звучал девиз Риоры. Она была богиней невероятности и обожала доказывать, что невероятное вполне возможно. Впрочем, мало кто знал об этом, и Риора слыла шутницей и любительницей розыгрышей? В последние пятьдесят лет она прославилась как богиня игры в кегли.

Кэдрин дожидалась вместе с сотнями других соискателей. Риора снова запаздывала. В этом не было ничего нового. Во время прошлого состязания, чтобы заставить Риору являться вовремя, у Кэдрин возникло искушение объявить, что пунктуальность для богини – категория невозможного. Но тогда Риора просто заявила бы, что для валькирии категория невозможного – продержаться неделю в бочке с кипящим маслом.

Чтобы убить время, Кэдрин с презрением рассматривала собравшихся внизу нимф, да так, чтобы они непременно заметили ее гримасы. Кивнула сирене Люсиндии, главной сопернице во время прошлого состязания. Люсиндия, или просто Синди, была безжалостной, яростной воительницей, чем сумела заслужить уважение Кэдрин. Они обычно помогали друг другу продвигаться вперед, пока не встречались один на один в финале.

И вот тогда положение резко менялось.

В последней схватке Синди перебила Кэдрин не один десяток костей. В ответ Кэдрин сломала сирене чуть ли не половину скелета, повредила череп и, по слухам, вырвала у соперницы селезенку!

Завидев очаровашек-кобольдов, обитающих в земле гномов, Кэдрин потянулась к зачехленному мечу. Схватила рукоять – не стоило даже вынимать меч, чтобы заставить крупного самца, чей рост, однако, не превышал и четырех футов, поспешно опустить глаза. Кобольды только на первый взгляд казались дружелюбными и бесхитростными.

Кэдрин была одной из немногих, видевшей их в деле. Хищные рептилии неожиданно выскакивали из-под земли целыми стаями на охоту. Она не находила ничего забавного в термине «гномы-убийцы». В отличие от сестер, которых это название смешило до колик.

В толпе собравшихся можно было увидеть всех представителей мира Закона: троллей, ведьм и благородных фей. Присутствовали также демоны, представители многих демонархических семейств. Кэдрин отмечала ветеранов, которые собирались вступить в борьбу за главный приз – какое бы бесценное сокровище ни было предложено на сей раз в качестве заветного талисмана. Видела она и мусорщиков, мечтавших просто нахватать промежуточных призов за отдельные испытания.

А еще было полно новичков. Их она замечала сразу, потому что несмышленыши осмеливались разглядывать ее!

Как участница состязания и действующий чемпион на протяжении тысячелетнего срока, Кэдрин приобрела в Законе известность куда большую, чем большинство ее сестер. Она добилась влияния и уважения – как для своего ковена, так и для себя самой. Кэдрин могла бы гордиться, обладай она способностью чувствовать. Неужели совсем недавно она была готова с легкостью рискнуть репутацией и совершить необдуманный, опрометчивый поступок?

Кэдрин насторожилась, почувствовав чье-то присутствие в полумраке в дальнем углу балкона. Она быстро повернулась и увидела огромное существо мужского пола. Его глаза сверкали в темноте. Оборотень? Вот это уже было необычным. Оборотни и вампиры никогда прежде не принимали участия в состязании.

Вампиры Орды считали, что это ниже их достоинства, а таинственные стойкие просто не знали о его существовании. Закон находил забавным и предусмотрительным одновременно, чтобы обращенные люди пребывали в неведении относительно многих явлений мира бессмертных. Исторически сложилось так, что состязание не представляло для оборотней никакого интереса.

В прошлом это обстоятельство было скорее на руку всем остальным. Оборотни, внешне простодушные дикари, отличались жестокостью. А что касается вампиров… С их способностью мгновенно переноситься куда угодно они были бы практически непобедимы.

Оборотень вышел из тени и приблизился к Кэдрин. Она узнала его – Бауэн Макрив, лучший друг и двоюродный брат новоиспеченного мужа Эммалайн. За последнее тысячелетие он немного похудел, но Кэдрин ему не обмануть – он почти не изменился, то есть по-прежнему обожал яркие, эффектные появления.

– Кэдрин.

Живые золотистые глаза, длинная грива густых темных волос. Он не сказал – «леди Кэдрин», как обращались к ней все остальные, но тем не менее не проявлял и страха.

– Бауэн. – Она быстро кивнула.

– Не видел тебя на свадьбе. Милая вышла пара.

Он-то был на свадьбе Эммы, а она ее пропустила.

– Интересно – а ты-то что тут делаешь?

– Буду состязаться. – У него был чудовищный, раскатистый шотландский акцент.

Низкий голос – это красиво. Непрошеным явилось воспоминание – сумрачный голос ее вампира между поцелуями.

Она покачала головой:

– Ты будешь первым оборотнем, отважившимся на это. Впервые в истории.

Высоченная фигура подпирала стену с совершенно безразличным видом. Ростом он был с того вампира, но гораздо стройнее. Суровые черты лица у обоих, но Бауэн, пожалуй, больше отвечал канонам классической красоты.

Сравниваешь его с вампиром? Мило. Выходит, Себастьян Роут – мясо высшего качества?

Тебя что-то тревожит, валькирия?

– Разве я выгляжу встревоженной? – Ей нравилось задавать этот вопрос, ведь ответом было неизменное «нет». – Почему именно сейчас?

Несколько веков назад она видела, как Бауэн дерется с вампирами на поле боя – безжалостный в прошлом, он наверняка не изменился. Тут не могло быть сомнений.

Он ответил:

– Один друг шепнул, что приз может меня особенно заинтересовать.

Да, Бауэн, возможно, красивее, но сумрачные серые глаза Себастьяна обладали неумолимой притягательностью. Посмотришь в такие – и все, пиши пропало, будешь счастлива услужить ему чем угодно. Глаза Бауэна… Зацепит взглядом, и не знаешь – то ли к нему броситься, то ли мчаться прочь.

Выходит, бесчувствие Кэдрин обернулось для нее сущим благом, потому что оборотень не вызывал в ней ни проблеска желания.

– А ты знаешь, что за приз? – спросила она, но Бауэн не слышал. Только что появились ведьмы – одну звали Марикета Долгожданная, а другую Кэдрин видела впервые. Она сказала: —Тебя так легко сбить с толку? Что ж, тем лучше для меня.

Бауэн скорчил недовольную гримасу:

– А они-то что здесь делают?

Кэдрин повела бровью.

– Собираются бороться за талисман. Они не пропускают ни одного состязания.

Ей было известно – оборотни никогда не покупают магических предметов, изготовленных «Домом ведьм» – этим мистическим торговым предприятием Закона. Кэдрин слышала сотни малодостоверных слухов относительно причины подобного поведения и время от времени сама задумывалась – где правда? Она не могла представить жизнь без удобств, которые предоставляет колдовство – как, например, обойтись без вампироустойчивых цепей или клеток, из которых тем же вампирам не сбежать? Все равно что жить без душа.

Сейчас, наблюдая за выражением лица Бауэна, Кэдрин задалась вопросом – не оттого ли его племя остерегается пользоваться магией ведьм, что боится их до мурашек на коже?

– Ты знаешь, что за приз? – повторила она.

– Мне точно неизвестно, – сказал он, не сводя взгляда с парочки ведьм. – Но я знаю о призе достаточно и предупреждаю, что готов убить за него. – Он наконец взглянул ей в лицо. – И если мне придется тебя убить, это может разрушить и без того хрупкое перемирие между оборотнями и валькириями.

– Значит, из-за брака Эммы и Лахлана мне следует отступить? Притом, что я всегда участвовала в состязании, даже когда ты был всего-навсего скулящим щенком.

Он пожал широченными плечами:

– Предпочел бы не причинить тебе вреда. Ни разу не ударил женщину, а ведь это пустяк по сравнению с тем, что творится во время состязания. Например, с какой жестокостью действовала ты.

– Оборотень, не вини игрока, вини правила игры. – Она отвернулась. Он ей не соперник. Подвернет собачка лапу – и назад, в конуру.

Вампир явился, материализовавшись из воздуха, тогда, когда она размышляла о том, как хорошо, что никто из его сородичей не участвует в состязании.

Ее когти оставили глубокие царапины на перилах, когда Кэдрин судорожно вцепилась в них, чтобы не упасть.