"Алексей Голиков "Бабушкина молитва" (рассказ)" - читать интересную книгу автора

другом - и взяли курс на железнодорожную станцию Рамцы. К ним
присоединились истребители прикрытия. Стараясь быть незамеченными, на цель
зашли со стороны солнца на высоте четырех тысяч метров. Но немцы не зевали:
открыли яростный зенитный огонь. Появились "мессершмитты". Но атаковать не
успели. Бомбардировщики уже пикировали на цель, словно нырнув в паутину
огненных трасс.
Женя почувствовал, как его отрывает от сиденья и до боли закладывает уши
от резкого перепада давления. От этого неприятного ощущения пикирование
казалось бесконечным. Наконец по переговорному устройству он услышал, как
штурман докладывает летчику, что бомбы сброшены. И сразу громадная тяжесть
навалилась на тело, вдавив его в сиденье. Сережа Стодолкин круто выводил
самолет из пикирования, стараясь побыстрее выскочить из зоны убийственного
зенитного огня. И когда он ее почти миновал, снаряд повредил правый
двигатель самолета. Скорость сразу упала. Бомбардировщик стал отставать от
звена командира полка, которое уходило все дальше и дальше.
Но ведомые не бросили подбитого товарища. Они тоже сбавили скорость и
перестроились, прижавшись поближе к своему ведущему. Словом, звено
Стодолкина отстало, и тут на него навалились "мессершмитты". Их было много,
а немецкие летчики злое дело знали. Часть из них связала боем истребители
прикрытия, а другие атаковали бомбардировщики, которые вели дружный
оборонительный огонь.
Женя видел, как их правый ведомый круто пошел к земле, оставляя за собой
черный хвост дыма. И тут же пушечная очередь ударила по их самолету. В
кабине пилота разлетелась вдребезги приборная доска, а из пробитого
центрального бензобака брызнул бензин, и сразу на самолете забесновалось
рыжее пламя. Но летчик Сережа Стодолкин упорно вел его на свою территорию,
а Женя Лашук продолжал отстреливаться от истребителей. В его кабине пахло
бензином и горелым металлом, от чего во рту оставался горьковатый привкус.
Но огонь быстро добрался и к нему. Загорелся комбинезон, острая боль жгла
руки и лицо. И тут он увидел совсем рядом распроклятый "мессершмитт" с
черными крестами на крыльях и паучьей свастикой на руле поворота. Такую
возможность Женя упустить не мог. Превозмогая боль, из люкового пулемета
длинной очередью полоснул по немецкому истребителю. И... "мессершмитт"
взорвался! Это Женя увидел своими глазами, но обрадоваться не успел. В нос
ударил запах собственного горелого мяса. Окликнул командира, но
переговорное устройство не работало. Терпеть страшную боль больше не было
сил. и он выбросился из пылающего самолета.
Морозный воздух хлестнул по обожженному лицу. Женя выдернул вытяжное
кольцо - и... парашют не раскрылся. А заснеженная огромная земля
надвигалась стремительно, неумолимо. Предметы на ней крупнели, словно росли
на глазах. Ожидание смертельного удара об эту будто падающую на него землю
было ужасным. В голове мелькали какие-то обрывки мыслей: "сырое мясо во
сне", "бабушкина молитва"...
Каждая клеточка тела затрепетала и замерла: смерть неизбежна! Всем
существом ощутив, что земля - вот она рядом, что сейчас конец, Женя потерял
сознание.
Сначала он почувствовал щекой что-то твердое и холодное. Ощущение, что
жив, вызвало безграничное удивление. Еще не веря в совершившееся чудо,
попробовал открыть глаза. Они опухли. Сквозь щелочки увидел у самого лица
снег, голые ветки кустов на фоне высокого, просто бездонного неба и