"Милые женушки" - читать интересную книгу автора (Дрейк Эбби)

Глаза 3

Это была маленькая квадратная комната, а не большая и открытая, как та, в которую обычно приводили Джорджа Кимбалла в понедельник вечером для встреч.

Тут стоял длинный стол, по размерам напоминавший тот, что стоял в доме с комнатами на разных уровнях, где она выросла, а не бюрократический в банкетном стиле в форме буквы «U», по одну сторону которого находились заключенные, а посетителей сажали за другую.

Обстановка была почти дружественная – не то что в Индиане.

Дана ждала в комнате одна, глядя из окна, внутри которого была сетка в виде пчелиных сот. Она стучала ногтями и желала, чтобы Китти пришла сюда до того, как она слишком погрузится в мысли о своем отце и о том, жив ли он еще.

Со скрипом открылась тяжелая дверь.

На пороге стояла Китти. У нее отвисла челюсть, ее брови встали домиком.

– Дана? – удивилась она. Дана терзала руки.

– Китти, с тобой все в порядке?

Глядя на нее, нельзя было сказать, что она в порядке. Ее грязные каштановые волосы стояли торчком, словно она получила электрический разряд; ее кожа была бледной и остро нуждалась в хорошей тональной основе и румянах. Тело, которое Китти обычно ненавидела (на какой бы диете она ни сидела и какую бы группу по физическим упражнениям ни посещала, ей никогда не удавалось получить плоский живот), стало худым и слабым с тех пор, как Дана видела ее в последний раз. Но Китти сказала:

– Я в порядке, – потому что так учили отвечать женщин из Нью-Фоллс. – Кровать не слишком удобная, но мне все равно не хотелось спать.

Дана села, потому что неожиданно почувствовала слабость в ногах.

– Тебе холодно? – спросила она. – Возьми мою куртку.

– Спасибо, было бы неплохо. Я замерзаю. – На ней были только льняные брюки и свитерок с короткими рукавами, наверное, она была в этом вчера, когда ее нашли рядом с Винсентом, – «из его левого уха течет тонкая струйка крови, дуло пистолета все еще дымится у Китти в правой руке».

Короткий рукав и лен, подумала Дана. Неудивительно, что она замерзает.

Дана расстегнула куртку и задумалась, откуда Кэролайн могла знать об этом. У нее тоже отец сидел в тюрьме где-нибудь в другом штате, о чем она не говорит? Дана передала куртку Китти, и та тут же надела ее и поежилась, оказавшись в тепле. Охранник в дверях все равно не намеревался ее отбирать. На самом деле он вообще не обращал на них никакого внимания.

– Твое слушание назначено на час, – сказала Дана, как будто Китти не знала. Она понизила тон: – Адвокат уже приходил к тебе?

Китти села напротив нее.

– У меня его нет.

Дана решила, что неправильно поняла ее.

– То есть? У тебя должен быть адвокат.

– Только назначенный судом. Молоденькая девочка, только что из адвокатской школы. Я ее первая подзащитная по обвинению в убийстве.

Дана придвинулась ближе.

– Китти, это смешно.

Бедняга пожала плечами.

– А тот, который занимался твоим разводом?

Китти покачала головой:

– Шон не занимается уголовными делами. Я таких вообще не знаю, а ты?

Дана не могла сказать, что тот единственный адвокат, которого она знала, находится в Индиане.

– Нет. Но если тебе нужна помощь…

Китти снова пожала плечами.

– А твои дети?

– Наверное, слишком заняты организацией похорон.

Дана задумалась, что бы стали делать ее дети, если бы ее арестовали за убийство Стивена. Чью сторону они бы заняли – ее или его? Она снова глянула в окно.

– Хорошо, что ты пришла, – произнесла Китти. – Спасибо за куртку.

– Это была идея Кэролайн.

Ее брови снова стали домиком.

– Мы все беспокоимся о тебе, Китти. – Дана сказала это таким тоном, словно бы все женщины, которые побывали на весеннем рауте, сгрудились сейчас у забора с колючей проволокой с куртками в руках.

Китти не ответила, наверное, потому, что она знала лучше.

– Я приду на слушание, – сказала Дана. Она не сказала, что хочет внести залог, потому что даже толерантный Стивен додумался бы до этого. – А пока я могу что-нибудь сделать для тебя? Позвонить детям? Еще что-то?

– Можешь найти убийцу Винсента, – предложила Китти.

– Извини?

– Я сказала, ты можешь найти убийцу Винсента. Ты же не думаешь, что это я убила его?

– Миссис Делано убила мужа? – Сэм звонил из Дартмута. Он казался обеспокоенным, этот самый чувствительный из всех сыновей Даны, он слишком беспокоился о других людях.

– Мама? – Потом позвонил Майкл. – Что происходит? – У него был перерыв между встречами, он услышал эту новость на Уолл-стрит.

Стивен не позвонил. Наверное, сага о Винсенте и Китти еще не попала в «Ю-эс-эй тудей».

Она только что закончила уверять Майкла, что с миссис Делано все в порядке, как раздался звонок в дверь. Это была Бриджет.

– Ты ходила туда? – обвинительным тоном спросила она, проходя мимо Даны и врываясь в гостиную без приглашения. На ней был розовый костюм для занятий бегом, который выгодно подчеркивал ее округлости – «Все натуральное, никаких имплантатов, merci beaucoup»,[4] – любила говорить Бриджет. (В отличие от Лорен, Даны и Кэролайн, которые носили четвертый, шестой и восьмой размеры и имели соответствующий рост, Бриджет при росте в сто шестьдесят пять сантиметров была двенадцатого размера сверху и шестого снизу; вот тебе и худенькие француженки). Еще на ней было слишком много «Шанель». Бриджет подошла к двухместному дивану около камина и устроилась на нем как у себя дома.

– Кофе? – спросила Дана.

Бриджет покачала головой. Ее темные кудри плясали и, ударяясь друг о друга, подскакивали.

– Ответы. Мне нужны ответы. Как там наша милая Китти? – Она произносила «милая» как «миилая», а «Китти» как «Киити». Иногда ее акцент ужасно раздражает.

Дана упала на софу напротив нее.

– Она этого не делала.

Снова зазвонил телефон. На сей раз звонила Лорен.

– Что происходит? – прокричала она тоненьким детским голосом.

– Я расскажу вам обеим сразу, – ответила Дана. Глядя на Бриджет и держа телефон около уха, она сделала глубокий вдох и рассказала, как она ездила к Китти и как передала ей куртку, и как та ее уверяла, что не делала этого. Дана не стала говорить им, как ужасно выглядела Китти. Это попахивало сплетнями.

Когда она закончила, то передала телефон Бриджет.

– Поговори с Лорен, если хочешь. Я пойду наверх и приготовлюсь к слушанию.

Ни Бриджет, ни Лорен не предложили пойти с ней.

Кэролайн сидела за своим столиком тщеславия, убирая короткие, выгоревшие на солнце крашеные волосы под плюшевую ленту. Она изучала свое отражение, радуясь тому, что вокруг ее янтарных глаз, полных коралловых губ нет тончайших линий. Миссис Мичем задумалась, не понадобится ли ей еще одна подтяжка, когда ей будет шестьдесят четыре. Не слишком ли большой перерыв – двенадцать лет?

– Все люди разные, – говорил доктор Грегг. – У вас исключительный оттенок кожи. Вы можете ждать даже пятнадцать лет.

Вряд ли он говорил это ради денег. Хотя комната ожиданий у него не была похожа на приемную терапевта – где вход и выход расположены так, чтобы пациенты не видели друг друга, – Кэролайн знала, что, помимо женщин Нью-Фоллса, у доктора Грегга накопилась приличная клиентура из мужчин, которые тоже хотели, чтобы их сделали стройными и подтянутыми, которые отчаянно желали повернуть вспять мчащийся поезд той таинственной вещи, которая зовется время.

«Можно подумать, мы живем в Лос-Анджелесе», – размышляла она, беря серебряную коробочку с пудрой и опуская в нее соболиную кисть.

– Как думаешь, в вечерних новостях Нью-Фоллса об этом напишут? – спросил ее муж Джек, входя в гардеробную с «Нью-Фоллс джорнал» в руках.

– Вряд ли, – ответила Кэролайн, водя кистью от носа к уху быстрыми круговыми движениями. – Винсент не был важным игроком.

Она это точно знала, потому что Джек сказал ей по секрету, что клиентский список Винсента начал сокращаться еще примерно год назад, он потерял свой острый нюх, его драйв заметно поостыл – смертельная комбинация, когда на кону деньги. Это все случилось, когда он встретил Иоланду и, говоря словами Китти, член сделал лоботомию его мозгу.

И все же Винсент Делано сумел дожить до сегодняшнего дня.

Поставив коробочку с пудрой на место, она взяла светло-коричневый карандаш и начала совершенствовать полулуны над глазами. В зеркале она видела Джека, который сидел на бархатном стуле, скрестив ноги как девочка.

– Думаю, мне не надо говорить, что тебе лучше держаться подальше от всего этого, – сказал он.

На нем была светло-голубая рубашка, серо-голубой галстук и серые фланелевые брюки. Сегодня он оделся в деловом стиле (что случалось крайне редко), хотя в город не собирался до полудня, предоставив час пик в распоряжение «любителей», а обеденное время – голодным. Джека Мичема, в конце концов, больше не мучила жажда наживы. Несколько лет назад он организовал свой собственный паевой инвестиционный фонд, удачно продал его, когда эти фонды были в цене, сделал целое состояние и только время от времени возвращался теперь к делам, ради удовольствия: пару миллионов там, пару миллионов сям. В основном Джек занимался тем, что играл в гольф.

– Я не собираюсь вмешиваться, – ответила Кэролайн. Его отражение казалось старше его самого: потрепанное лицо, опущенные глаза, как будто он устал. – С тобой все в порядке? – спросила она.

– Со мной? – Он поднял голову. Встал. – Все в порядке, Кэролайн, просто меня кое-что огорчает.

– Что моя подруга в тюрьме?

– Нет, – сказал он. – Что мой друг убит.

Ну конечно, все дело в мужчинах. Как всегда.

– О! – ответила она и вернулась к своему макияжу.

Кэролайн знала, что муж все еще стоит там, хотя она не тешила себя мыслью, что он смотрит на нее, думает о ней. Когда они были молоды, миссис Мичем часто думала, что в минуты раздумий он как одержимый размышляет о ней; что у нее самая царственная осанка из всех подруг; как она входила в комнату и останавливалась, чтобы все могли восхититься ею; что только Джек знал, что под шелком и атласом у нее ничего нет; какой у них был потрясающий секс прошлой ночью, на прошлой неделе и в прошлом месяце (он любил смотреть, как она мастурбирует, – это всегда придавало энергии его члену и заканчивалось его резким напором, которого она никогда не могла оценить).

У Кэролайн ушло несколько лет, чтобы понять, что в такие моменты раздумий ее муж думал совсем не о ней, а о своем следующем мегасоглашении, следующем клиенте, которого он заполучит, следующем орле/берди[5] или о таком ударе, что мяч сразу попадет в лунку.

– Ладно, – сказал муж, – пойду на работу.

Он вышел из комнаты, даже не поцеловав ее на прощание, без сомнения, потому, что об этом он тоже не думал.

Она оставила карандаш для глаз, взяла румяна, смешала персиковые с розовыми и наложила их на щеки, раздумывая о том, что скажет Джек, когда узнает, уже скоро, что она решила избавиться от него, но не так, как вчера избавились от Винсента.