"Эдуард Хлысталов "Как убили Сергея Есенина"" - читать интересную книгу автора

без руки и слова.
Не грусти и не печаль бровей,-
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

Поэзия Есенина была запрещена, имя его было приказано забыть. За чтение
стихов поэта полагалась 58-я статья. И ее получали. Революционному народу
упадническая поэзия вредна - кампания борьбы с "есенинщиной" продолжалась
не одно десятилетие.
После смерти Есенина государство не позаботилось о сохранности его
имущества, документов, рукописей, записных книжек. Не принял необходимых
мер к сбережению творческого наследия поэта и Союз писателей. Подробная
опись оставшихся вещей и бумаг не составлялась, Все имущество Есенина
попало в частные и порой недобросовестные руки, многое пропало, уплыло к
далеким берегам. Чудом сохранившиеся документы разбросаны по разным архивам
и городам, часть пришла в негодность, листы разорваны, не все в них можно
прочитать. Большинство документов не исследовано почерковедами, и нет
полной уверенности, что они подлинны или написаны теми лицами, чьи фамилии
на них указаны. Многие материалы до сих пор находятся в секретных архивах и
исследователям не выдаются.
Убедившись, что с архивными данными дело обстоит весьма непросто, я решил
начинать расследование с доступных материалов. Стал изучать воспоминания
современников Есенина, его близких, родных. О Есенине я и раньше читал все
или почти все, что появлялось. Начав с пристрастием изучать все вновь, я
неожиданно обнаружил, что не знаю биографии поэта.
Общеизвестно, например, что Есенин радостно встретил революцию, несколько
раз пытался вступить в партию большевиков (это восторженно
свидетельствовали его друзья). И вдруг я натыкаюсь на его письмо от 4
декабря 1920 года другу Иванову-Разумнику:

"Дорогой Разумник Васильевич!

Простите, ради бога, за то, что не смог Вам ответить на Ваше письмо и
открытку. Так все неожиданно и глупо вышло. Я уже собрался к 25 окт.
выехать, и вдруг пришлось вместо Петербурга очутиться в тюрьме ВЧК. Это
меня как-то огорошило, оскорбило, и мне долго пришлось выветриваться.
Уж очень многое накопилось за эти 2 1/2 г., в которые мы с Вами не
виделись. Я очень много раз порываются писать Вам, но наше безалаберное
российское житие, похожее на постоялый двор, каждый раз выбивало перо из
рук. Я удивляюсь, как еще я мог написать столько стихов и поэм за это
время.
Конечно, перестроение внутреннее было велико. Я благодарен всему, что
вытянуло мое нутро, положило в формы и дало ему язык. Но я потерял все то,
что радовало меня раньше от моего здоровья. Я стал гнилее. Вероятно,
кое-что по этому поводу Вы уже слышали..." (Собр. соч. Есенина, 1970 г.; 3
т.; 243 с.)

Есенин в письме не указывает, сколько он содержался в самой страшной
тюрьме страны, а возможно, и всего мира. Не пишет, и за что его держали в
темнице, но это его "огорошило, оскорбило". Вместо радости от достижений