"Дуглас Коупленд. Мисс Вайоминг" - читать интересную книгу автора

мной... ну, не знаю... прогуляться? Как ты?
Сьюзен встала, поймав удивленный и растерянный взгляд Адама.
- Я тебе потом перезвоню, Адам.
Обслуживающий персонал суетился вокруг, затем несколько минут длился
эпизод, который вполне можно было бы вырезать, и вот уже Джон и Сьюзен
выбрались на Норт-Робертсон бульвар и очутились среди спящих "саабов" и
"ауди", в слепящем солнечном свете, от которого в глазах у них запузырился
имбирный эль.
- Тебе удобно в таких туфлях? - спросил Джон.
- В этих? Да я могла бы на Альпы взобраться в таких тапочках, -
улыбнулась Сьюзен. - Ни один мужчина никогда у меня такого не спрашивал.
- Похожи на итальянские.
- Я купила их в Риме в 1988 году, и они ни разу меня не подвели.
- В Риме? А что ты делала в Риме?
- Снималась в телерекламе соуса для спагетти. Может, видел. Ее крутили
тысячу лет. Они потратили кучу денег, чтобы отвезти всех в Рим, а снимали
все равно в павильоне, да еще реквизит был весь дрянной итальянский, так что
получилось, будто съемки проходили в Нью-Джерси.
- Вот вам киношная экономика.
- Это был не первый мой опыт, но, пожалуй, один из самых странных. А
тебе никогда не приходилось заниматься рекламой?
- Нет, я начинал прямо с художественных.
- Реклама - вообще странная штука. Ты можешь годами довольно успешно
сниматься в еженедельных телесериалах, и никто про тебя даже не вспомнит, но
достаточно появиться в три часа дня в какой-нибудь жуткой рекламе соуса, как
люди тут же начнут обрывать твой телефон и вопить: "Я только что видел вас
по телевизору!"
Мимо прошел почтальон, и, когда он уже обогнал Джона и Сьюзен, они, не
сговариваясь, попытались повторить его размашистую походку, после чего
состроили друг другу гримасы.
- Надо отдать ему должное, - сказала Сьюзен, - несмотря на возраст, он
неплохо справляется.
- А мне сколько бы ты дала? - спросил Джон.
Сьюзен посмотрела на него:
- Лет сорок. А почему ты спрашиваешь?
- Значит, я выгляжу на сорок?
- Но это же хорошо. Если тебе не сорок, то тогда ты накопил мудрости
больше, чем, скажем, бывает в тридцать пять. Это красит мужчину.
- Мне тридцать семь.
- Ты так и не сказал мне, почему спросил.
- Потому что, - ответил Джон, - когда я думаю о том, сколько мне лет, я
говорю себе: "Эй, Джон Джонсон, все чувства, какие только можно, ты испытал,
и с этого момента будут лишь повторения". Это пугает меня до смерти. Тебе
такое никогда не приходило в голову?
- Видишь ли, Джон, жизнь не раз подбрасывала мне такие сюрпризы, что
подобные вопросы меня мало волнуют. Но я думаю об этом. Каждый день,
правда. - Она посмотрела на него. - Ты можешь не поверить, но сегодня мне
исполняется двадцать восемь.
Джон просиял:
- С днем рождения, Сьюзен!