"Кэтрин Коултер. Импульс " - читать интересную книгу автора

все. На все.
И он сказал, что женится на мне. Мне было двадцать лет, и я отдала ему
свою девственность. Нельзя сказать, что это была большая ценность для меня,
но я очень отчетливо помню этот первый раз: Доминик говорил со мной так
ласково, действовал так медленно, ему не хотелось, признался он потом, чтобы
я испугалась, не хотелось сделать мне больно. Он и не сделал. Все было
прекрасно. Я помню, как мы с Домиником, сев в его белый открытый
"сандер-берд", выехали из Нью-Милфорда и поехали на север. Доминик притянул
меня к себе и положил руку мне на плечо. Затем пальцы его скользнули вниз -
за корсаж платья.
Ребята, с которыми я общалась в колледже, делали так и раньше, и я
находила это немного забавным, хотя и смущалась. И ничего не происходило. Но
в этот раз, с Домиником, мои соски сразу затвердели, и это произошло из-за
его умелых пальцев, из-за него самого. Потом Доминик улыбнулся мне и свернул
с шоссе на грунтовую дорожку, ведшую в лес. Он оставил меня сидеть в машине,
а сам вышел и открыл багажник. Вытащил оттуда одеяло и сказал, чтобы я шла
за ним. Доминик расстелил одеяло среди целой россыпи маргариток - белых
маргариток, - и снопы солнечного света проникали сквозь листья кленов. Я
лежала на спине, когда Доминик велел мне приподняться. Я послушалась, и он
стянул с меня трусики. Потом Доминик сел на корточки, и я увидела, что он
внимательно смотрит на меня. Затем он поднялся на ноги и снял с себя всю
одежду. Я первый раз в жизни видела так близко совершенно голого мужчину.
Предмет его мужского достоинства был таким огромным, что я подумала: "Нет,
это невозможно. Я делаю чудовищную ошибку".
Но Доминик не позволил мне долго размышлять: просто сел рядом со мной и
стянул с меня платье через голову. Затем лег на спину и притянул меня к
себе. Он начал говорить со мной, рассказывать, какая я милая, как дорога ему
и как он будет обучать меня новым прекрасным вещам. И Доминик сделал это.
Мне было не больно, когда он вошел в меня, совсем не больно. Я приняла его
всего, и, войдя в меня настолько глубоко, насколько это было возможно,
Доминик улыбнулся мне и попросил приподняться. Я не испытала наслаждения в
тот первый раз, но мне было все равно. А ему нет. В тот день я узнала от
него многое о самой себе. Я целиком и полностью доверилась ему.
Хотя нет, наверное, полного доверия между нами не было, ведь я никогда
не говорила ему, кем являюсь на самом деле, никогда не говорила, что я очень
богата. Будучи единственным ребенком своих родителей, после их смерти я
унаследовала так много денег, что это даже не укладывалось в моей голове.
Адвокат советовал мне никогда никому не раскрывать, кто я такая, не
говорить, что я - Маргарет Чемберлейн Холланд из Бостона. Конечно же, он
подразумевал, что мне никогда не следует признаваться в том, каким
состоянием я владею. Дядя Ральф и тетя Джози даже называли свою фамилию,
Пеннингтон, а не Холланд, когда представляли меня кому-нибудь. Догадываюсь,
что они беспокоились обо мне, потому что я была еще слишком молода. Я никому
и не открывала правду, даже Доминику. Интересно, смогло бы это что-то
изменить. Вряд ли. Доминик был кем угодно, но только не охотником за
деньгами.
На исходе этого волшебного лета я уже носила тебя, Рафаэлла.
Я пришла в ужас, но Доминик, казалось, был доволен. И тут взорвалась
бомба. Он был уже женат и не мог жениться на мне - по крайней мере в тот
момент. Оказалось, что Доминик и его жена не жили вместе уже многие годы. Я