"Кэтрин Коултер. Хозяин Соколиного гребня (том 2) [love]" - читать интересную книгу автора

съеживался от страха. Он смотрел на меня и улыбался, и от этого мне
становилось еще страшнее. Часто он вдруг обнимал меня и прижимал к себе, и
тогда я чувствовал такой ужас, что даже забывал дышать. Помню, он повторял
мне, что я принадлежу ему, только ему и что я стану тем, чем захочет он. И
что я должен хорошенько это запомнить и никогда не забывать.
Еще я помню, как однажды ночью он вернулся в дом после того, как
долго стоял на краю мыса, врезающегося в Лох-Несс. Тогда была гроза. Он
был одет во все черное - впрочем, он, по-моему, всегда ходил в черном, - и
его лицо было разрисовано странным синим узором. Все смотрели на него, но
никто не проронил ни слова.
Да, вот еще что. Я ясно помню, что он терпеть не мог грязи и никому
не позволял показываться ему на глаза, если на этом человеке были кровавые
пятна. Когда мужчины возвращались домой с охоты, они могли появиться перед
ним, только смыв с себя всю кровь и переодевшись в чистое. И еще я
совершенно точно помню, что он никогда не ел мяса животных. Однажды моя
мать забыла об этом и подала ему блюдо с жареной олениной. Он взял блюдо и
поставил его на пол у своих ног, чтобы оленину съели собаки. Потом он
посмотрел на мать своим тяжелым взглядом и сказал, что она пожалеет о
своей забывчивости. А до того как появился Варрик, холода в доме не было.
Я помню, что раньше все: мужчины, женщины, дети, - не стесняясь, смеялись,
ссорились, дрались, шумели, вместе переживали и радости, и несчастья и
вместе работали. Странно, что я это помню, ведь в те времена я был совсем
мал. Может, я все это просто придумал, когда дом стал таким тихим и
холодным? Но один случай я точно не придумал, я помню его очень ясно.
Как-то вечером мать подошла к моей постели, обняла меня сказала, что
когда-нибудь мой старший брат станет хозяином Кинлоха и тогда я должен
буду почитать его и служить ему верой и правдой. Зачем она это сказала?
Ведь она наверняка знала, что ее муж найдет способ избавиться и от моего
брата, и от меня. Она не могла не знать.
Ларен слегка наклонилась вперед, и ее густые, ярко-рыжие волосы,
влажные от осевших на них капель тумана, заблестели, отражая пляшущее
пламя костра.
- Помнится, ты говорил нам, что твоя мать умерла. Скажи, Клив, ее
убил Варрик?
- Этого я не знаю. Она умерла как раз перед тем, как меня ударили по
голове, а потом продали в рабство. Одного я никак не могу понять: почему
это случилось со мной, а не с моим братом? Ведь не я, а он был законным
наследником Кинлоха. Однако напали почему-то именно на меня. Меня, а не
его оглушили и бросили, посчитав мертвым, а потом, выходив, превратили в
раба. - Клив ненадолго замолчал. - Посмотрите туда, на Лох-Несс.
Посмотрите, какая мутная в нем вода. Это из-за того, что в ней очень много
торфяного мха. Даже когда нет тумана и на небе ярко светит солнце,
невозможно разглядеть, что происходит в глубине озера, видно только то,
что находится близко к поверхности. Говорят, что у озера Лох-Несс вообще
нет дна и что люди, упавшие в него, никогда не всплывают. Говорят, что его
берега похожи на соты - так много в них подводных пещер - и течение уносит
тела утопленников в эти пещеры, а там их поедает чудовище.
- Ого! Неужели ты все это вспомнил? - сказал Меррик, накалывая на нож
последний кусок жаркого. - Ларен, дорогая, это было очень вкусно.
Клив усмехнулся: