"Алан Коул. Когда боги спали (Тимур)" - читать интересную книгу автора

Однако подобные воззрения Кирании на Алиссарьяна оспаривались их
оппонентами, утверждавшими, что Завоеватель никак не мог провести свою
грандиозную армию через Божественный Раздел. В самой же Кирании таких
споров не возникало. Существовало традиционное поверье, что Алиссарьян
разместил часть своих армий в Кирании, и его солдаты даже женились на
местных женщинах. Киранийцы отличались невысоким ростом и смуглой кожей, а
Алиссарьян и его солдаты были высокими и светловолосыми. Подтверждая
поверье, время от времени рождались в Кирании и светлокожие дети.
Сафар сам являлся подтверждением этого мифа. Несмотря на смуглость, у него
были голубые глаза, и, подобно древнему алиссарьянцу, он был выше обычного
роста. Местные жители к тому же отличались хрупким телосложением, а у
Сафара уже к семнадцати годам грудь и плечи были шире обычного, а на руках
вздувались мощные мускулы. Однако же все эти отличия заставляли его в силу
возраста лишь чувствовать себя неловко, напоминая о том, что он не похож
на других.
Когда дети Тимура проходили мимо небольшой каменной бухточки, в которой
стирали женщины, одна старуха случайно подняла голову и встретилась
взглядом с Сафаром. Она внезапно закудахтала от страха и сотворила
знамение, защищающее от зла. Затем произнесла проклятие и три раза
сплюнула.
- Это дьявол, - визгливо сообщила она другим женщинам. - Сам голубоглазый
дьявол из преисподней.
- Тише ты, бабуся, - сказала одна из женщин, - Это всего лишь Сафар с
сестрами. Идет в школу при храме.
Но старуха не угомонилась.
- Уходи! - закричала она на Сафара. - Уходи, дьявол!
Он заспешил прочь, едва различая успокаивающие слова сестер, бормочущих,
что это всего лишь выжившая из ума старуха, на которую не следует обращать
внимания. Эти слова не приносили ему утешения. В душе он полагал, что
женщина говорит правду. Он и сам сомневался, уж не дьявол ли он. И был
уверен, что обязательно станет таковым, если не оставит занятий магией.
Каждый раз после магического действа или же видения он клялся перед
богами, что никогда впредь не будет заниматься этим. Но чем старше он
становился, тем труднее было удержаться от искушения.
Способности у Сафара проявились еще в раннем детстве. Если на глаза ему
попадался какой-нибудь сверкающий предмет, то усилием воли он приближал
его к себе, запихивал в рот и начинал жевать, дабы успокоить чешущиеся
десны. Мать и тетки, вскрикивая в панике, вытаскивали у него предмет изо
рта, боясь, что он проглотит его и подавится. Сафар доводил их до белого
каления своими проделками, потому что, куда бы они ни прятали предмет, он
вызывал его силой воли вновь.
Став постарше, он обратил свои способности на поиски вещей, потерянных
другими. Если пропадал инструмент, кухонная принадлежность или животное
отбивалось от стада, Сафар всегда их находил. Он настолько преуспел в
своем мастерстве, что, если в семье что-то пропадало, сразу же звали его.
Сафар и сам не знал, как у него это получается, но получалось настолько
естественно, что он лишь удивлялся, почему другие не способны на это.
Но к концу его десятого года невинным забавам пришел конец.
Однажды он находился в мастерской, лепя по заданию отца небольшой
горшочек. Отец был занят своими делами, и мальчику быстро надоело занятие,