"Кристофер Коук. По всему дому " - читать интересную книгу автора

- Угу, - буркнул Томкинс.
- И тут есть загадка: почему? Я ведь занимаюсь преступлениями
определенного рода, теми, в которых остается нераскрытая тайна. Мне
показалось странным, что Уэйн не оставил предсмертной записки. Вы
единственный человек, которому он что-то сказал, да и то...
- Он почти ничего не сказал.
- Знаю, я читала протоколы. И все-таки вот он, мой ответ: тут много о
чем можно написать.
Томкинс пригладил усы и повернул у знака остановки. Они подъехали к
краю обширного лесного массива, гораздо более крупного, чем все рощи вокруг.
Еще недавно Патриция видела, как он растет на горизонте, похожий на грозовую
тучу, а теперь, вблизи, ей стало ясно, что он занимает по меньшей мере
квадратную милю. Шериф притормозил и остановился перед низкими железными
воротами, преграждающими въезд на дорогу без покрытия - она ныряла в лес и
исчезала среди деревьев. На воротах висела табличка "Вход воспрещен". В нее
много раз стреляли - некоторые дырки от пуль еще не успели заржаветь.
"Минутку", - сказал Томкинс и вылез. Согнулся над гигантским замком и
распахнул створки. Потом сел обратно за руль, проехал в ворота, не захлопнув
дверцы, снова выбрался наружу и запер ворота.
- Это чтобы дети не лезли, - сказал он ей, включая передачу. Так им
туда только пешком. А пешком они не любят, особенно когда холодно, как
сейчас.
- А лес-то большой.
- Возможно, самый большой между Инди и Лафайетом. Конечно, никто
никогда не проверял, но... но так говорил мне Уэйн.
Патриция уловила перемену тона, заметила, как опустились у него уголки
рта.
Дорога свернула направо, потом налево. Мир, в котором они очутились,
походил на старые сепиевые фотографии: голые зимние ветки, лоскуты
подтаявшего снега на земле, лужи черной грязи. Патриция выросла в Чикаго, но
у ее родственников была ферма, и она хорошо понимала, что такое лесная
глушь. Кому придет в голову строить дом в таком месте? Она раскрыла блокнот
и сделала запись.
- Эта земля принадлежит семье Уэйна? - спросила она.
- Раньше принадлежала. А теперь городу. Уэйн взял ссуду на дом под
обеспечение этой землей, а когда он умер, его родные перестали гасить заем.
Я их за это не виню. Несколько лет назад банк продал ее городу по дешевке.
Может, город тоже когда-нибудь продаст, но сейчас никому такая земля не
нужна. Ни у кого из местных фермеров не хватит денег на то, чтобы ее
обработать. Наверно, купят какие-нибудь лесопромышленники. А пока я за ней
присматриваю.
Томкинс сбавил ход. Машина ухнула в глубокую рытвину, потом выбралась.
"Если спросите мое мнение, - сказал он, - так лучше бы все тут запахать.
Только не я решаю". Она это записала. Они преодолели последний поворот - и
перед ними открылась поляна с домом Салливанов посередине. Патриция видела
его на снимках, но здесь, в реальности, он оказался гораздо меньше, чем она
себе представляла. Она вынула из сумки фотоаппарат.
- Как он уродлив, - сказала она.
- Да уж, - сказал Томкинс и остановил машину.