"Родриго Кортес. Часовщик " - читать интересную книгу автора

Старейшина поднялся и подошел к двери, возле которой уже толпились
взбудораженные слухами мастеровые.
- Тихо!
Ремесленники умолкли. И тогда старейшина снова повернулся к Олафу:
- Ну, сеньору Франсиско Сиснеросу, как нашему отцу и покровителю, мы,
конечно, петицию напишем. Он это дело так не оставит. Но вот тебе надо
спрятаться.
Олаф непонимающе моргнул.
- Почему? Я, что ли, конституции нарушил?
Старейшина сурово поджал губы.
- Ты оскорбил священника. Но если монеты подлинные, значит, Ансельмо
имел право ими расплатиться. А значит, ты виновен в напраслине на святого
отца.
Олаф раскрыл рот, да так и замер.
- Разумеется, когда кортес принудит Бурбона отменить этот
противозаконный указ, ты снова будешь прав... - успокаивающе поднял руку
старейшина. - Но сейчас ты в глазах Церкви и Короны - богохульник и
клеветник.
Мастер так и сидел, не в силах выдавить ни слова.
- И не расстраивайся ты так! - рассердился старейшина. - Лучше
Пресвятой Деве Арагонской свечку поставь. За то, что святые отцы об этом в
горячке не подумали...

Первым делом Олаф кинулся искать Бруно в башне внезапно остановившихся
часов. Взлетел по скрипучей лестнице под крышу храма, оглядел изъятый
регулятор хода и выбитый стопор и улыбнулся. Забрался по шестерням повыше,
заглянул на верхнюю площадку и сразу отметил взглядом несколько пятен крови.
- Эх, Бруно, Бруно...
"А может быть, он уже дома? Или в мастерской?"
Олаф стремительно сбежал по лестнице, пересек небольшую площадь перед
храмом, свернул на узенькую, ведущую к реке улочку и сразу же столкнулся с
двумя дюжими монахами.
- Он? - прищурился один.
- Он, - кивнул второй. - Берем.
Олаф бросился назад и понял, что деться уже некуда. Навстречу ему, с
другой стороны улочки, шли еще двое доминиканцев.

Бруно искал Олафа по всему городу. Но его не было ни дома, ни в
мастерской, ни у судьи, ни в совете цеха.
- Я посоветовал ему на время скрыться, - неохотно оторвался от
составления петиции покровителю города сеньору Франсиско старейшина цеха.
- Почему? - не понял Бруно. - Разве не доказано, что монету разбавил
медью и серебром сам король, а вовсе не Олаф?
Старейшина поморщился.
- Твой отец оскорбил священника.
- Он заслужил, - пожал плечами Бруно.
Старейшина невесело улыбнулся.
- Все так, Бруно, вот только падре Ансельмо служит не только Богу, но и
Церкви. Ты понимаешь разницу, малыш?
Бруно на секунду задумался, развернулся и вышел прочь.