"Родриго Кортес. Часовщик " - читать интересную книгу автора

Святой Инквизиции, а это карается не менее жестоко.
Мади зло рассмеялся:
- Инквизиция?! Вы, сеньор, не в Италии; вы - в Арагоне! И здесь
действуют законы, принятые кортесом * Королевства Арагон.
______________
* Кортес - сословно-представительское собрание; парламент (исп.)

Сеньор улыбнулся.
- Не далее как неделю назад король подтвердил исчерпывающие полномочия
Трибунала Святой Инквизиции - и в Арагоне тоже.
Председатель суда оторопел. Судя по спокойствию незнакомца, он знал,
что говорит. Однако такой поворот был слишком невероятен, ибо ломал всю
систему правосудия страны.
- Король не мог этого сделать, - с сомнением покачал Мади головой и,
ухватившись за лезвие шпаги незнакомца, отвел ее в сторону. - Это
противоречит его присяге соблюдать конституции нашего королевства.
Сеньор лишь пожал плечами, подал еле заметный знак доминиканцам и снова
повернулся к судье.
- Будьте так добры, уважаемый судья, передать в руки Трибунала улики,
обличающие богохульное поведение Олафа Гугенота.
- Какие? - не понял Мади.
- Вот эти, - положил руку на кожаный кошель с фальшивыми мараведи
незнакомец.
Судья огляделся и увидел, что обречен проиграть: его альгуасилы были
прижаты к стенке и стояли с кинжалами у кадыков, а его самого справа и слева
окружали покрытые шрамами лица "господних псов".
- Я не знаю вашего имени, сеньор, - сделал Мади последнюю попытку
удержать единственное вещественное доказательство в своих руках, - и я не
видел документов - ни указа короля, ни тех, что подтверждают полномочия
этого монаха, как Комиссара Трибунала.
- Меня зовут Томазо Хирон, - сухо поклонился сеньор, - я - исповедник
Ордена, а все документы, необходимые для передачи арестованного в руки
Трибунала, брат Агостино Куадра предоставит вам в течение четверти часа -
еще до того, как зазвонят храмовые куранты.

Бруно видел, как Олафа завели в храмовую пристройку, а спустя некоторое
время городской судья с альгуасилами вышел, вот только часовщика с ним не
было. А вскоре Олафа через черный ход вывели двое крепких монахов, и повели
они его не в городскую тюрьму, а в недостроенный женский монастырь. Они явно
думали, что победили.
Но все только начиналось.

Исповедник четырех обетов Томазо Хирон знал, что все только начинается.
А потому, даже отобрав у судебного собрания Олафа и кошель со злосчастными
мараведи, не успокоился. Там, за стенами храма, еще оставались два
свидетеля - подмастерье и проводивший "мокрую пробу" старый меняла. И если
арестовать Бруно не представляло труда - по любому, самому надуманному
поводу, то с евреем все обстояло сложнее. В силу иной веры евреи не
подлежали суду инквизиции; их невозможно было обвинить в ереси, то есть в
ошибке, отклонении от канонов веры Христовой, ибо они никогда и не обещали