"Наташа Купер. Ползучий плющ " - читать интересную книгу автора

вот чем она занималась, и, вероятно, жаловалась, как неудобно, когда у твоей
няни выходной. И как она некомпетентна, и ест слишком много, и расходует
слишком много средства для мытья туалета. Они все это говорят. А потом она
имела наглость наорать на Ники за то, что та помогла! Это было
несправедливо. Она должна была бы испытывать благодарность... и чувство
вины. Вины.
Ники резко убрала руки от лица.
- Почему вы не в парке, почему не расспрашиваете людей, что они
видели? - спросила она. - Сегодня воскресенье, поэтому там будут те же люди.
И даже если никто из них не заметил, что случилось с Шарлоттой, многие
должны были видеть, как та мамаша напустилась на меня за то, что я помогла
ее мальчику. Она кричала на меня, как на какое-то животное, а я всего лишь
сделала то, что должна была сделать она. Спросите их. Они ее вспомнят. Тогда
вы, может, мне поверите. И один из них мог видеть что-то, что поможет вам
найти Шарлотту. Вот что вы должны делать. Она потерялась, а вы даже не
пытаетесь ее найти.
Глазам Ники стало горячо, и она стиснула лежащие на столе руки, чтобы
не заплакать.
- Там работают наши люди, - сказал сержант, его тон сделался чуть более
приветливым и мягким. - Мы просто подумали, что ты вспомнишь что-нибудь сама
и это поможет нам задать им нужные вопросы.
Ники все равно не доверяла ему, несмотря на относительную приветливость
его тона. Она читала книги Джона Ле Карре и знала, почему следователи,
ведущие допрос, меняют таким образом свою тактику: это способ заставить
подозреваемого проговориться о том, что, по их мнению, он скрывает.
Она никогда не думала, что полюбит подобные книги, но как-то раз, после
разговора о романах, директорша ее педагогического колледжа дала ей почитать
"Сапожник, портной, солдат, шпион", и книга ей очень понравилась - из-за
содержавшейся в ней тайны и пронизывавшей ее боли. Потом она прочитала и
другие его книги, какие только смогла раздобыть, но понравились ей не все:
только те, в которых действовал Смайли. Она прямо-таки полюбила его, и если
она будет думать о нем, с ней ничего не случится, даже если эти двое мужчин
продолжат кричать на нее.
Если б у нее был отец, он мог бы походить на Смайли: спокойный, добрый
и не очень счастливый, и такой порядочный, что даже как-то не по себе. Она
будет думать о нем, а не о кричащих на нее полицейских, которые
притворяются, будто считают ее способной навредить Лотти. Она ничего плохого
не сделала - только отвернулась на пару минут. Не следовало этого делать, но
это единственная ее вина. То, что она отвернулась. Ничего более серьезного
она не сделала, что бы они ни говорили.
- Ну, дорогуша?
- Что - ну? Мне больше нечего сказать, - ответила Ники, впиваясь
ногтями в ладонь и сожалея, что она такая потная. - Я уже много раз все это
рассказывала. Когда я увидела, что ее нет на детской площадке, я спросила у
каждого, не видел ли кто Лотти, но поскольку была суббота, конечно, никто не
видел.
- Суббота? А какая разница? - с неподдельным удивлением спросил
полицейский постарше. Ники вздохнула: она не могла поверить, что он не в
курсе дела.
- На неделе в это время дня там бывают почти одни няни, и все мы в