"Фенимор Купер. Палач, или Аббатство виноградарей" - читать интересную книгу автора

континент, находящийся к западу от их части света, и там есть город, носящий
название Нового Веве; белые, которые уехали туда, пока еще не сделались
черными, и есть надежда, что страна когда-нибудь станет цивилизованной.
Обнаружив, что Жан весьма просвещен относительно вопросов, которые ставят в
тупик европейских ученых, любознательный американец побудил собеседника
коснуться самых разных тем. Достопочтенный лодочник выказал редкую
проницательность. Он прекрасно разбирался в погоде и знал все, что касается
жизни на берегах озера; город, считал он, напрасно не строит гавань у
главной площади; вино из Сен-Сафорина - полагал Жан - весьма недурное,
особенно если у вас нет денег купить лучшее; по его утверждению, не было
такой длинной веревки, которая могла бы достать до дна Женевского озера;
форель в горных ручьях он предпочитал той, что водится в озере; к прежним
властителям, бюргерам[Бюргер - горожанин, мещанин (нем.); понятие обычно
относят к финансово независимым жителям средневековых городов, находившимся
под защитой имперского городского права и (или) цеховых законов.] Берна,
относился сдержанно - но, порицая построенные ими дороги в Во[Во - кантон на
западе Швейцарии площадью около 3 тыс. кв. км, выходящий к берегам
Женевского озера; административный центр - г. Лозанна. Территория кантона
долгое время принадлежала савойским графам. В 1536 г. Во был завоеван
Бернским кантоном. Бернские власти разделили Во на 13 старостатов. В 1723 г.
жители Во подняли восстание против завоевателей, окончившееся неудачей. В
январе 1798 г. была провозглашена Леманская республика, на смену которой
пришел самостоятельный кантон Леман, объединившийся после разгрома Наполеона
с остальной Швейцарией. Это объединение юридически было закреплено в первой
конституции Швейцарской конфедерации (1848 г.).], хвалил дороги вокруг
родного города, считая их лучшими в Европе; касаясь прочих вопросов,
лодочник также проявил редкостную наблюдательность и рассудительность.
Короче говоря, честный Жан Деклу представлял собой великолепный образчик
неколебимого здравого смысла, на котором основываются настроения масс и
который столь презирается в кругах, где мистификацию принимают за
глубокомыслие, дерзкие предположения - за очевидность, жеманность - за
остроумие, личные достижения - за своеволие и где намек на то, что Адам и
Ева - предки всего человечества, сочтут преступлением против
благопристойности.
- Мосье выбрал удачное время для посещения Веве, - заметил однажды Жан
Деклу; тихим вечером они плыли вдоль берега, любуясь городом и великолепным
пейзажем, открывавшимся с озера, который напоминал скорее созданную кистью
картину, нежели клочок нашей многогрешной земли. - Здесь, на этом конце
озера, дуют такие сильные ветры, что даже чайки улетают прочь. Вот погодите,
минует октябрь, и вы не увидите ни одного парохода.
Американец мельком взглянул на горы, припомнил разнообразные штормы,
которые довелось ему пережить, и подумал, что лодочник не преувеличивает,
как могло показаться поначалу.
- Ваши суда недостаточно прочны, - предположил он, - и потому не
выдерживают напора ветра и волн.
Мосье Деклу не имел желания ссориться с нанимателем, который прибегает
к его услугам каждый вечер и вдобавок предпочитает плыть по течению, не
заставляя лодочника грести изогнутым веслом. И потому он отвечал учтиво и
сдержанно.
- Конечно же, мосье, - сказал он, - жители морского побережья лучше нас