"Робин Кук. Мозг" - читать интересную книгу автора

рентгеновского кабинета. Его особое слабое освещение, идущее от
флуоресцентных ламп за матовыми стеклами статоскопов, придавало всем
находящимся здесь жуткий вид. Какое-то время практиканты напоминали трупы
с мертвенно бледной кожей и пустыми глазницами. Филипс удивился, как он не
замечал этого раньше. Он взглянул на свою собственную руку. Рука была
такой же бледной.
Он продолжил путь, ощущая странное беспокойство. За последний год это
был уже не первый случай, когда он видел знакомую обстановку госпиталя в
мрачном свете. Возможно, причиной тому было слабое, но нарастающее
недовольство работой. Она все больше приобретала административный
характер, а кроме того он ощущал застойность своего положения. Заведующему
Нейрорадиологией Тому Броктону было пятьдесят восемь и об отставке он не
помышлял. Вдобавок заведующий Радиологией Гарольд Голдблатт тоже был
нейрорадиологом. Филипсу пришлось признать, что в своем стремительном
росте в этом отделении он достиг предела, и не из-за недостатка
способностей, а потому что два ближайшие места наверху были прочно заняты.
Уже почти год как Филипс начал нерешительно подумывать об уходе из
Медицинского центра в другой госпиталь, где он мог бы рассчитывать на
более высокую должность.
Мартин свернул в коридор, ведущий в хирургию. Миновав двойные двери с
запретительной надписью, затем еще одни открывающиеся в обе стороны двери,
он попал в предоперационное помещение. На множестве находившихся здесь
каталок лежали взволнованные пациенты в ожидании своей очереди на
операцию. В конце этого большого помещения длинный стационарно
закрепленный белый стол охранял вход в тридцать операционных и в
послеоперационные палаты. Три сестры в зеленых хирургических одеждах
хлопотали за ним, обеспечивая попадание нужных пациентов в нужные
операционные для проведения нужных операций. Если учесть, что каждые сутки
здесь проводится около двухсот операций, заняты они были постоянно.
- Кто-нибудь может мне сказать о пациенте Маннергейма? - спросил
Филипс, склонившись к столу.
Все три сестры подняли головы и заговорили одновременно. Мартин как
один из немногих неженатых докторов всегда был в Хирургии желанным гостем.
Осознав происшедшее, сестры рассмеялись и стали церемонно уступать друг
другу.
- Я, пожалуй, спрошу еще кого-нибудь, - сказал Филипс, делая вид, что
уходит.
- Ой, нет! - вымолвила блондинка.
- Мы можем обсудить это в бельевой, - предложила брюнетка.
Операционный участок был тем единственным местом госпиталя, где условности
не имели обычной силы. Здесь царила совершенно особая атмосфера. Филипсу
подумалось, что это как-то связано с ношением одинаковой для всех
пижамоподобной одежды, а также с обстановкой потенциального кризиса, в
которой намеки сексуального характера служили некоторой отдушиной. Как бы
то ни было, Филипс очень хорошо это помнил. До решения пойти в радиологию
он в течение года был здесь хирургом-стажером.
- Какой пациент Маннергейма вас интересует? - спросила блондинка. -
Марино?
- Совершенно верно, - ответил Филипс.
- Она как раз у вас за спиной, - сообщила блондинка.