"Джон Коннолли. Белая дорога ("Чарли Паркер") " - читать интересную книгу автора

Кэсси Блайт больше похожа на отца, чем на мать, но спустя эти годы понял,
что она скорее напоминает свою маму (или мама дочку?). Они были похожи
глазами, улыбкой, даже стричься Рут стала так же, как некогда стриглась
дочь. Каким-то странным образом Рут Блайт менялась, все больше и больше
напоминая собственную дочь, будто становясь для Ирвина и дочерью и женой,
сохраняя в себе что-то от живой Кэсси, несмотря на то, что тень потери все
неотвратимее накрывала их.
- Он говорит неправду, да? - спросила она меня, как только Медведь
вышел.
На какое-то мгновение я сам был готов солгать, признаться, что я не
уверен, что сразу невозможно определить, но не смог этого сделать. Она
заслужила, чтобы ей не лгали. Но в то же время, она не заслужила и того,
чтобы слышать, что надежды нет и ее дочка никогда к ней больше не вернется.
- Я так думаю.
- Зачем он это сделал? Зачем он пытался причинить нам боль?
- Вряд ли он хотел сделать вам больно, миссис Блайт, вряд ли это
Медведь. Его просто ввели в заблуждение.
- Это Сэндквист, правда?
Что я мог ей ответить?
- Давайте я поговорю с Медведем.
Я уже подошел к двери, когда увидел отраженное в окне лицо Рут Блайт:
нечеловеческая мука, борьба между отчаянным желанием ухватиться за
призрачную надежду, подброшенную Медведем, и знанием того, что надежда эта
рассыплется пеплом в ее руке, едва она дотронется до нее. Я толкнул дверь и
вышел во двор.
На улице Медведь пыхтел сигаретой и пытался заигрывать с собакой
Блайтов. Пес не обращал на него никакого внимания.
- Привет, Медведь.
Я помнил его еще со времен своей юности, когда он был ненамного меньше
в размерах и почти такой же недотепа. Он жил в маленьком домике в Экорне
вместе с матерью, двумя старшими сестрами и отчимом. Они были порядочные
люди: мать работала в Вулуорсе, отчим занимался доставкой содовой. Их уже не
было в живых, а сестры жили неподалеку, в Южном Уиндхаме. Это оказалось
весьма удобно, пока Медведь проводил три месяца в исправительном заведении в
Уиндхаме: он оказался там в возрасте двадцати лет за разбой. Это был его
первый тюремный опыт, и ему повезло не преумножить его в последующие годы.
Какое-то время он шоферил, потом уехал в Калифорнию; была какая-то разборка,
в результате которой появились один покойник и один калека. Хотя сам Медведь
в потасовке не участвовал, следовало ждать мести, и сестры уговорили его
убраться восвояси. Навсегда. В Лос-Анджелесе он подрабатывал, убирая кухню в
какой-то забегаловке, потом снова попал в плохую компанию и закончил в
тюрьме Мул-Грик. По сути, злобы как таковой в нем не было, но от этого он не
стал менее опасным. Он был слепым орудием в чужих руках, готовым на все ради
денег, работы, а то и просто за компанию. Медведь видел мир не совсем таким,
каким он был на самом деле. Сейчас он вернулся домой, но, судя по нему, так
же, как и прежде, не мог найти себе места, казался потерянным и одиноким.
- Я не могу с тобой разговаривать, - сразу заявил он, едва я встал
рядом с ним.
- Почему?
- Мистер Сэндквист предупредил меня, чтобы я не делал этого. Он сказал,