"Леонард Карпентер "Путь воина" (Конан)" - читать интересную книгу автора

Ливия предпочла бы уютные удобства комнаты в малом крыле дворца, где она
провела свое детство. Вместо того чтобы заставить ее почувствовать себя
истинным главой Дома Дамаос, переселение в эту гулкую гробницу спальни
только напомнило ей, что она едва ли больше чем ребенок.
- Я должна забыть это, чтобы выполнять свой долг главы нашего Дома, -
убеждала она Резу, главного дворецкого, - разве не разумней будет
позволить мне остаться там, где я чувствую себя удобно, так, чтоб я могла
сохранять самообладание?
- Злые языки примутся болтать, что теряете самообладание, - заверил Реза
с фамильярностью старого слуги. - И это лыко поставят вам в строку, наряду
с вашей молодостью.
- Мне полных девятнадцать лет, возраст вполне достаточный для главы Дома,
- отрезала Ливия.
Реза чуть улыбнулся:
- Но вы ведь только что сказали, сударыня, что вы только-только вышли из
детского возраста.
- Ах ты! - выпалила она, пытаясь найти слово, которое шокировало бы Резу.
Миг спустя она поняла, что это бесполезно. Иранистанца по рождению,
служившего некогда сержантом в туранской кавалерии, Резу не могло
шокировать ни одно слово, каким его могла обозвать благородная дама Аргоса.
В конечном итоге она поступила так, как, по мнению Резы, требовало
достоинство Дома Дамаос, и осталась в этой громадной спальне. Она даже
спала в постели, служившей ложем ее отцу, хотя и холодновато было там
спать одной молодой женщине, в постели, где места хватало для шестерых.
Выглядывая из-под стеганого одеяла, Ливия завершила изучение всего
пространства спальни, какое ей позволяли видеть занавески на постели. И
как раз пришла к выводу, что ее подозрения были необоснованными, когда ее
заставил оцепенеть скрежет металла на мозаике.
Теперь рассвет позволил видеть ей сквозь занавески. В ногах постели
стояло большое серебряное зеркало в раме из позолоченной бронзы. И теперь
это зеркало двигалось, качаясь и скрежеща, но неуклонно приближаясь к
правой стороне постели.
Ливия не могла поверить собственным глазам. Чисто инстинктивно рука ее
нырнула под шелковую подушку. Сначала Ливия вытащила оттуда ночную рубашку
из светло-желтого льняного полотна, а затем кинжал с крепким толстым
турайским лезвием, насаженным на специально выделанную рукоять.
Только две ее главные горничные знали, что Ливия спала обнаженной, с
кинжалом под подушкой. Чего Реза не знал, о том он спросить не мог.
Ливия поднялась. Волосы ее длинными светлыми прядями спадали на плечи.
Ливия сжала кинжал в правой руке, левую же обмотала ночной рубашкой. Так
ее научил обращаться с оружием один из старых отцовских стражников.
Зеркало продолжало свое неуклонное продвижение. Ливия почувствовала, что
ладони у нее становятся скользкими, слизнула пот с верхней губы. Теперь
она знала: тут не просто что-то не так. Тут действовала магия.
Зеркало заскрежетало и остановилось. Ливия могла бы поклясться, что оно
слегка поклонилось ей. Затем на его серебристую поверхность набежали тени,
малиновые, кобальтово-синие и золотые. Тени эти были бесформенными, но
они, казалось, настойчиво донимали разум Ливии, приглашая увидеть в них
то, чего она сама желала в самой глубине души.
Не принимая никакой формы, тени потянулись из зеркала, словно клочья