"Джон Маддокс Робертс. Конан: не знающий страха (Конан)" - читать интересную книгу автора

моего внимания.
- Продолжай, - угрюмо бросил Конан, хотя весь этот разговор был ему
абсолютно не по душе. Зачем этот жрец встревает и придумывает какие-то
трудности там, где их в помине нет? Но все же придется его выслушать,
вдруг во всем этом что-то и кроется.
- Для начала расскажи мне о своем народе. Кто твои предки?
- Что я, сказитель какой-нибудь, - буркнул Конан, - расскажу что вспомню.
И он принялся за рассказ. Как и большинство варваров, киммерийцы
придавали громадное значение своему происхождению и тщательно хранили
знание о своих предках. Хоть Конан и не принадлежал к числу тех, кто был
специально призван хранить в памяти эти драгоценные сведения, тем не менее
он, как и любой другой из его соплеменников, мог легко назвать имена
членов своего клана, живших несколько столетий назад.
- Да, этого мне вполне достаточно, - проговорил жрец, когда Конан
закончил перечисление длинного ряда своих предков. - Теперь я знаю, в
каком направлении искать, если мне понадобятся уточнения. А сейчас сделай
на руке небольшой надрез и потом сунь руку опять в пламя, чтобы в сосуд
упало несколько капель твоей крови.
- Не стану я это делать, - возмущенно заявил Конан. - Я не за тем пришел,
чтобы колдовать тут с тобой на пару.
Жрец незаметно улыбнулся:
- Боишься пролить несколько капель своей крови? Не тревожься, я не
собираюсь колдовать над ней. Просто история каждого народа запечатлена в
его крови, а я обладаю знаниями, позволяющими читать эту историю при
помощи моего зеленого пламени. Если ты согласишься, то мы могли бы
заглянуть дальше в историю твоего рода, и тогда многое для меня
прояснилось бы.
Конана задел намек, будто он боится пролить свою кровь, поэтому киммериец
немедленно сунул левую руку в зеленое пламя и сделал неглубокий надрез
кинжалом. Алые капли упали в сосуд, но, к удивлению Конана, они не
достигли дна, а будто растаяли в пламени.
Жрец начал нараспев тихо произносить какие-то слова. Киммериец опять
принялся смотреть на огонь, вид пламени заворожил его. Языки огня стали
постепенно менять цвет, внутри образовывались какие-то смутные картины, и,
что было уже вовсе не понятно, Конан каким-то образом оказался участником
происходившего в этих картинах, хотя прекрасно осознавал, что продолжает
оставаться в храме.
Он видел в пламени темноволосых светлокожих воинов, которые сплетались в
яростных схватках с желтоволосыми и рыжеволосыми воинами, а иногда и кожа,
и волосы их врагов были темными. Он сразу признал среди дерущихся своих
родичей, возможно даже своих предков по прямой линии, которые сражались с
асирами и ванирами, гипербореями и пиктами. Его предки были похожи на
него, вот только оружие у них было не стальное, а бронзовое, и он понял,
что видит своих родичей, живших в те времена, когда стали еще не было.
Потом он увидел таких же темноволосых и светлокожих людей, но оружием им
служили отполированные камни. Они бродили по замерзшим долинам, где
никогда не таял лед, сражались с другими людьми, со снежными обезьянами и
еще какими-то существами, для которых у Конана не было названия. Потом он
увидел, что происходило в доледниковый период, когда его соплеменники
воевали с какими-то пигмеями, которые на своих низкорослых лошадках