"Роберт Джордан. Ловушка для демона (Конан)" - читать интересную книгу автора

вздохнул и снял пыльный темносиний халат со стены. - Держи. Эта одежда
поможет тебе стать менее подозрительным, чем тот плащ, в который ты сейчас
одет.
Удивленный, Конан тем не менее обменял свой плащ на халат Гуррана.
Несмотря на пыль и то, что он был изрядно помят, провисев, вероятно, не
один год на колышке, темно-синий халат был сделан из хорошей ткани и, по
всей видимости, почти не надевался. Он был чуть-чуть тесноват киммерийцу в
плечах, но явно был сделан для мужчины крупнее Гуррана.
- Возраст уменьшает и сушит человека, - сказал гербариус, как будто
прочитав мысли Конана. Конан кивнул:
- Благодарю тебя, я запомню это.
Пока киммериец говорил с гербариусом, голоса солдат затихли. Конан слегка
приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. Узкая улица была переполнена
народом, но стражники уже ушли.
- Прощай, Гурран. И еще раз прими мою благо дарность.
Не дожидаясь ответа старика, Конан выскользнул за порог, спустился вниз
по широким ступеням лестницы и растворился в толпе.
"Портовый квартал, - подумал Конан. - Как только я достигну его, у меня
будет время поразмыслить и о других вещах".




Глава 3


Патрули стражников продолжали раздражать юного туранца. Юноша шел из
портового квартала в другой район, который был ему больше по вкусу. Этот
район был заселен в основном бродягами, проститутками и ворами, срезающими
чужие кошельки. Юноша ловко избегал встречи с солдатами, а обитатели
квартала не обращали на него большого внимания. Мать юноши была из
Коринфа, и молодой человек унаследовал от нее черты, которые нельзя было
назвать ни коринфийскими, ни туранскими, он был, скорее, просто
темноглазым и не очень красивым. Сейчас юноша был чисто выбрит и вполне
мог сойти за коренного жителя как минимум дюжины стран, что он и
проделывал уже не раз и не два. Он был чуть выше среднего роста с не очень
внушительной на вид грубоватой комплекцией, что часто сбивало с толку и
обманывало людей, недооценивающих его силу. Несколько раз это качество
спасало ему жизнь. Его одежда была довольно пестрой: покрытый заплатами
коринфийский кафтан (который когда-то был красного цвета), широкие
заморанские штаны из белой хлопковой ткани и изрядно поношенные
иранистанские сапоги. Только тулвар на боку и тюрбан были из Турана.
Прошло уже четыре года с тех пор, как юноша покинул свою страну, и
теперь, когда он всего на неделю вернулся на родину, ему приходится
петлять, как зайцу, избегая встречи с городской стражей. Не в первый раз
(с тех пор, как он оставил отчий дом, когда ему едва стукнуло девятнадцать
лет) юноша пожалел о своем решении не идти по пути отца, став, как и он,
купцом, торгующим пряностями. Однако, как всегда, сожаление длилось до той
минуты, когда он напомнил себе, как скучна и непривлекательна жизнь
торговца пряностями, хотя в последнее время он все чаще вспоминал о ней.