"Роберт Джордан. Ловушка для демона (Конан)" - читать интересную книгу автора

были весьма щедрыми. Конан мог потратить немного денег и на самого себя.
Он шел прямо в сердце большого, раскинувшегося у моря города, и находился
теперь далеко от портового квартала, хотя все части Султанапура так или
иначе имели торговые центры купцов и ремесленников. Здесь не встречались
уже быки, тянущие телеги, но узкие улицы были заполнены людским морем.
Лавка кузнеца-медника и облупившийся дом бедняка стояли на расстоянии руки
от богатого здания зажиточного купца, а таверна и винная лавка
соседствовали с храмом. Покупатели, продавцы, монахи и верующие составляли
густую толпу. Богатые дамы, закутавшие свои лица кружевными вуалями и
сопровождаемые слугами, которые несли их покупки, сталкивались в толпе с
подмастерьями, тащившими на спинах рулоны материй или ковры. Грязные
мальчишки с жадными пальцами срезали кошельки толстых богатых купцов и
покупателей в бархатных туниках и с еще более жадными глазами. На
маленькой площади жонглер подбрасывал и ловил в воздухе шесть горящих
факелов, одновременно выкрикивая ругательства в адрес проституток, чьи
одежды составляли только пояса из звенящих монет. Девки прогуливались в
толпе в поисках покупателей, и зеваки останавливались, глазея на них.
На каждом перекрестке продавцы фруктов предлагали свои товары: гранаты,
апельсины и фиги, некоторые несли подносы, держали их на ремешке,
привязанном на шее, другие продавали фрукты из плетеных корзин, висевших
на спинах ослов. Время от времени ослы и мулы протяжно кричали, добавляя
свой рев к общему шуму в толпе. Гуси и куры в деревянных клетках голосили,
а свиньи жалобно хрюкали, привязанные за заднюю ногу к столбикам. Продавцы
и разносчики вопили во все горло, что такая цена их разорит, а потом снова
сбавляли ее. Конан бросил медную монету продавцу фиг и набрал их целую
ладонь. Конан ел фиги, время от времени поглядывая по сторонам,
останавливаясь и делая изредка покупку. У кузнеца, обрабатывающего
раскаленную добела полоску металла, в покрытой полосатой материей палатке,
Конан купил прямой кинжал и ножны и заткнул их за пояс. Красивое ожерелье
из янтарных бус было аккуратно уложено в кошель-сумку, с мыслью о том, что
они смогут украсить шею другой красивой девки, а не Таши. Если только,
конечно, Таша не сумеет по-настоящему извиниться за то, что так быстро
оставила его в таверне.
Узкая, укрытая в тени лавка встала на пути киммерийца. В ней сидел
хитрого вида тощий торговец с ловкими манерами и масляной улыбкой. Конан
сторговал у него красивый мягкий плащ из тончайшей шерсти, не потому что
было холодно, холода вообще в диковину в Султанапуре, а чтобы защититься
от палящего солнца. Конан давно уже искал такой плащ, но большинство
мужчин в Султанапуре носили на голове тюрбаны, и плащей с капюшонами здесь
практически не продавали, не говоря уже о том, что было нелегко найти
плащ, который подходил бы Конану по размеру - его плечи были куда более
широкими, чем у большинства покупателей. Мужчина в рваных лохмотьях
пробежал мимо Конана, неся на плечах большой глиняный кувшин, завернутый
во влажные тряпки. Длинный ковшик на ручке болтался у основания кувшина,
привязанный веревкой, а бронзовые кружки, соединенные цепочкой, звенели,
ударяясь друг о друга, их было не меньше десятка. Вид водоноса пробудил в
Конане сильную жажду, тем более после того, как он съел так много сладких
фиг. В таком жарком и сухом городе, каким был Султанапур, за воду платили
деньги так же, как и за вино. Конан поманил водоноса к себе и прислонился
к стене, пока тот ставил кувшин с водой на землю. Для туранца кувшин был