"Роланд Грин. Конан: Против звездного братства (Конан)" - читать интересную книгу автора

рассыпавшиеся пучки трав и пузырьки, которые они спешно подобрали у
порванных вьюков на поле боя. Затем он помог еще одному парню замазать
глиной треснувший кувшин, содержимое которого издавало редкостное зловоние.
- Эти штуки должны дать королю Элоикасу огромное преимущество перед его
противниками, по крайней мере, нам так объяснили, - рассказал ему солдат,
когда они изображали из себя искусных гончаров.
- Тьфу ты, гадость какая, - ответил Конан, мечтая поскорее залепить
кувшин и вдохнуть свежего воздуха. - Интересно, как эта хреновина
действует. Нет, конечно, если король соберет всех своих врагов на званый
обед и неожиданно откроет кувшин, то вряд ли хоть один из них спасется:
эта вонь укладывает человека за версту.
Его собеседник пожал плечами и ничего не ответил. Конан задумался: может,
король Элоикас тоже балуется колдовством? Даже если он этим занялся лишь
для того, чтобы противостоять колдовству своих врагов, Конан вовсе не
желал принимать участие в битвах магов и волшебников. Конечно, если Райна
собирается вести свой караван прямо к логову колдунов, он последует за ней
до самого конца. Но все же Конан надеялся, что так далеко Райна не
полезет, а уж если придется - то меч в его ловких и сильных руках поможет
выпутаться из такой переделки.
В свои двадцать три года Конан хорошо знал, что колдуны обычно плохо
кончают. Но перед тем как найти свою страшную смерть, они сживают со свету
многих и многих обычных людей.
- Не обращай внимания на мои шутки,- сказал Конан, обращаясь к солдату, -
надеюсь, что король Элоикас не будет злым волшебником. А если нужно, я
готов на себе испытать действие этих снадобий.
Они поболтали еще немного, а потом Конан пошел к дому, где лежали
раненые. Их было всего пятеро. Шестой умер еще на подъезде к деревне. Над
одним из лежавших склонился лекарь. Было понятно, что он лишь пытался
облегчить последние страдания несчастного.
Совсем еще мальчишка. Едва ли Конан был старше, когда впервые отведал
кнута надсмотрщика.
Мальчишка, умирающий вдали от родного дома; сейчас его больше всего
заботило, как он показал себя в своем первом и единственном бою.
Конан опустился на колени рядом с раненым юношей:
- Ну, как дела, приятель? Как тебя зовут?
- Расмуссен, капи... тан.
- Ты из Асгарда или Ванахейма?
- Из Ванахейма! - Даже умирая, парень нашел силы, чтобы с гордостью
назвать свой родной край.
Конан улыбнулся.
- Ты... ты видел... как я дрался? Я хорошо дрался? - Расмуссен
поперхнулся. И без того бледное лицо северянина стало белым как полотно.
Только глаза по-прежнему горели синим огнем.
- Я раза два осматривался и оба раза видел, что ты отлично держался.
Конан не видел парня в бою, да и не заметил его отсутствия вплоть до
самого вечера. Но это была та ложь, которую прощают и люди, и боги.
- Правда, я все делал верно?
- Расс, не теряй зря силы, - попытался прервать его лекарь.
- Я... ну скажите же, капитан!
- Твоя рана дорого стоила врагам, Расмуссен. Не многие могли бы сделать