"Роланд Грин. Волшебные Камни Курага" - читать интересную книгу автора

ногам, ни языкам рабов. Он знал, что представляют собой эти люди, тем
более что по дороге в Аграпур и сам побывал в шкуре раба.
На дорогу вышел патруль.
- Привет, капитан. Не заметил ли ты чего подозрительного?
- Нет.
Конан был не только офицером туранской армии. Помимо прочего, он
занимался и воровским помыслом, и потому дозорных и стражей киммериец
недолюбливал.
Патруль скрылся во тьме, внезапно спустившейся на город. В два прыжка
Конан преодолел все двенадцать ступеней лестницы, омыл лицо в прохладной
воде фонтана и распахнул двери таверны.


- Кого я вижу! Конан, что это с тобой? У тебя такой вид, будто ты
поменял золотой на медяк!
- Моти, ты, похоже, перебрал лишнего! Или это у тебя от усталости?
Скажи честно, сколько рекрутов ты набрал в свое воинство?
Отставной сержант, некогда командовавший кавалерийским взводом,
ухмыльнулся:
- Я полагаю, в скором времени я дослужусь до награды.
Конан перешел на другой край залы, в центре которой танцевала под
звуки тамбурина и бубна светлокожая иранистанка. На ней не было ничего,
кроме черной набедренной повязки, пояса, набранного из медных монет, и
легкой прозрачной вуали, надушенной маслом жасмина.
Моти сунул в руку Конану массивную серебряную чашу ванирской работы.
В "Красный Сокол" ее принес бывший ее владелец, изрядно задолжавший
хозяину таверны. Оный владелец сложил свою жизнь где-то на Гирканских
берегах, так и не узнав о том, что чаша его стала одной из
достопримечательностей самой популярной таверны Аграпура.
- За достойных противников! - провозгласил Конан, подняв наполненную
вином чашу. Опорожнив ее, он указал рукой на танцовщицу и спросил: - Это
что - новенькая?
- Оставь ты ее, Конан. Как ты насчет Пилы?
- Если она свободна...
- Я никогда не бываю свободной, - послышался сверху нежный голосок. -
Цену ты знаешь, все остальное зависит только от тебя.
- Прекрасная Пила, как всегда, любезна, - буркнул Конан и поднял
чашу, приветствуя спускавшуюся по лестнице темноволосую женщину. Она была
одета в алые шелковые шальвары, на высокой груди ее мерцало перламутровое
ожерелье. Пышные формы выдавали в ней женщину не первой молодости.
- Я и сама удивляюсь - жеманно надула губки Пила. - Эти болваны
относятся ко мне так, словно я какая-нибудь портовая шлюха.
- Успокойся, Пила. Ты стоишь большего, - усмехнулся Моти. - Но
послушай, что я тебе скажу: если бы ты не назначала таких высоких цен, ты
была бы куда богаче. Ты теряешь большую часть клиентов именно по этой
причине.
Моти внезапно замолчал. В таверну вошли пятеро мужчин. Четверо из них
были одеты в кожаные туники и штаны. На груди и руках их поблескивали
стальные доспехи, на широких поясах с бронзовыми бляхами висели тяжелыми
мечи и короткие дубинки.