"Роберт эрвин Говард. Дьявол из железа" - читать интересную книгу автора

порабощены, и в течении жизни целого поколения они умирали на алтарях
Хосатрала.
Его колдовство держало их в подчинении. Но затем один их жрец,
странный мрачный мужчина неизвестной расы отправился в дикие земли, и
когда он вернулся, он принес нож, который был сделан из неземного
вещества. Он был выкован из метеора, который вспышкой промчался по небу,
словно пылающая стрела, и упал в отдаленной долине. Рабы восстали. Их
зубчатые серпы резали дагонийцев словно овец, а против неземного ножа
колдовство Хосатрала было бессильно. Пока резня и убийство продолжались в
красном дыму, окутавшем улицы, самый трагический акт этой угрюмой драмы
разыгрался под загадочным куполом в пестрых словно кожа змеи стенах
большой комнаты с возвышением и медным троном на нем.
Из-под этого купола етшийский жрец вышел один. Он не убил своего
врага, так как хотел сохранить угрозу его освобождения над головами своих
мятежных подчиненных. Он оставил Хосатрала лежащим на золотом помосте с
волшебным ножом поперек его груди. Заклинание удерживало его
бесчувственным и неподвижным до скончания дней.
Но годы шли и жрец умер, башни покинутого Дагона разрушились, истории
стали расплывчатыми, етшийцы обессилели от голода и чумы, а война рассеяла
их остатки, обитавшие в нищете на побережье моря.
Только таинственный купол боролся со временем, пока случайный удар
грома не разрушил его, а любопытный рыбак не поднял с груди золотого бога
волшебный нож и не разрушил заклинание. Хосатрал Хел поднялся и стал
живым, еще более могущественным, чем раньше. Ему захотелось восстановить
город таким, каким он был в дни до его падения. Своими злыми чарами он
поднял башни из пыли забытых тысячелетий, а также вызвал к жизни людей,
которые были пылью многие годы.
Но люди, которые отведали вкус смерти, были живыми только отчасти. В
темных уголках их души и разума смерть подстерегала их. Ночью народ Дагона
двигался и любил, ненавидел и пировал, и падение Дагона было в их памяти
словно смутный сон; они двигались в чарующем тумане иллюзии, ощущения
странности их существования, но не искали этому объяснения. С приходом дня
они погружались в глубокий сон, чтобы вновь подняться с приходом ночи,
которая сродни смерти.
Все это пронеслось в потрясающей панораме перед сознанием Конана,
когда он приник к земле за покрытой гобеленом стеной. Его рассудок
пошатнулся. Все разумное и здравое было сметено, оставив призрачную
вселенную, сквозь которую крались укутанные фигуры с вызывающими ужас
возможностями. Сквозь звенящий голос, который был словно мерные удары
триумфа над царившими на планете нормальными законами природы,
человеческий голос вытащил рассудок Конана из полета над безбрежными
сферами безумства. Это был истерический плач женщины.
Конан непроизвольно вскочил.



6

Джехунгир Ага ожидал с нарастающим нетерпением в своей лодке в
тростниковых зарослях. Уже прошло больше часа, а Конан не возвращался. Без