"Роберт эрвин Говард. Дочь ледяного гиганта" - читать интересную книгу автора

рассказать своим братьям в Ванахейме о том, кто из шайки Вульфера пал
последним от меча Хеймдала.
- Не в Ванахейме, - проворчал черноголовый воин, - а в Валгалле
расскажешь ты своим братьям, что встретил Конана из Киммерии!
Хеймдал зарычал и прыгнул, его меч описал смертоносную дугу. Когда
свистящая сталь ударила по шлему, высекая сотни голубых искр Конан
зашатался и перед глазами его поплыли красные круги. Но и в таком
состоянии он сумел изо всех сил нанести прямой удар. Клинок пробил
пластины панциря, ребра и сердце - рыжий боец пал мертвым к ногам Конана.
Киммериец выпрямился, освобождая меч, и почувствовал страшную
слабость. Солнечный блеск на снегу резал глаза как нож, небо вокруг стало
далеким и тусклым. Он отвернулся от побоища, где золотобородые бойцы
вместе со своими рыжими убийцами покоились в объятиях смерти. Ему удалось
сделать лишь несколько шагов, когда потемнело сияние снежных полей. Он
внезапно ослеп, рухнул в снег и, опершись на закованное в броню плечо,
попытался стряхнуть пелену с глаз - так лев потрясает гривой.
...Серебристый снег пробил завесу мрака и к Конану начало
возвращаться зрение. Он поглядел вверх. Что-то необычное, что-то такое,
чему он не мог найти ни объяснения, ни названия, произошло с миром. Земля
и небо стали другого цвета. Но Конан и не думал об этом: перед ним,
качаясь на ветру, словно молодая береза, стояла девушка. Она казалась
выточенной из слоновой кости и была покрыта лишь муслиновой вуалью. Ее
изящные ступни словно бы не чувствовали холода. Она смеялась прямо в лицо
ошеломленному воину, и смех ее был бы слаще шума серебристого фонтана,
если бы не был отравлен ядом презрения.
- Кто ты? - спросил киммериец. - Откуда ты взялась?
- Разве это важно? - голос тонкострунной арфы был безжалостен.
- Ну, зови своих людей, - сказал он, хватаясь за меч. - Силы покинули
меня, но моя жизнь вам дорого обойдется. Я вижу, ты из племени ванов.
- Разве я это сказала?
Взгляд Конана еще раз остановился на ее кудрях, которые сперва
показались ему рыжими. Теперь он разглядел, что не были они ни рыжими, ни
льняными, а подобными золоту эльфов - солнце горело на них так ярко, что
глазам было больно. И глаза ее были ни голубые, ни серые, в них играли
незнакомые ему цвета. Улыбались ее пухлые алые губы, и вся она, от точеных
ступней до лучистого вихря волос была подобна мечте. Кровь бросилась в
лицо воину.
- Не знаю, - сказал он, - кто ты - врагиня ли из Ванахейма или
союзница из Асгарда. Я много странствовал, но не встречал равной тебе по
красоте. Золото кос твоих ослепило меня... Таких волос я не видел и у
прекраснейших из дочерей Асгарда, клянусь Имиром...
- Тебе ли поминать Имира, - с презрением сказала она. - Что ты знаешь
о богах снега и льда, ты, ищущий приключений между чужих племен пришелец с
юга?
- Клянусь грозными богами моего народа! - в гневе вскричал Конан. -
Пусть я не золотоголовый ас, но нет равного мне на мечах! Восемь десятков
мужей погибло сегодня на моих глазах. Лишь я один остался в живых на поле,
где молодцы Вульфера повстречали волчью стаю Браги. Скажи, дева, видела ли
ты блеск стали на снегу или воинов, бредущих среди льдов?
- Видела я иней, играющий на солнце, - отвечала она. - Слышала шепот