"Елена Хаецкая. Песня снегов" - читать интересную книгу автора

скулы, крючковатый нос мертвого асира - казалось, Синфьотли смотрит в
зеркальную гладь тихого озера на свое отражение. Застонав, он закрыл глаза
руками и опустился в снег рядом с убитым братом.
- В один час родила нас одна мать, - глухо проговорил Синфьотли,
обращаясь к убитому, и кровавая луна молчаливо внимала его жалобе,
возносясь все выше и выше на черное небо. - О Сигмунд, как две руки были
мы с тобой, как два зорких глаза. Как жить мне теперь, когда половина моя
осталась в этих снегах мертвой? Как сражаться мне, если отрублена моя
правая рука? Сигмунд что я скажу нашей матери?
Он замолчал. Несколько мгновений над безмолвным полем брани царила
полная тишина. И вдруг ее прорезал чей-то хриплый, каркающий голос.
Кто-то, невидимый в темноте, не то лаял, не то кашлял, не то пытался
засмеяться. Нельзя было даже определить, человеку принадлежал этот голос
или дикому зверю, пришедшему сюда на кровавое пиршество. Синфьотли
вздрогнул от неожиданности.
Затем, выговаривая слова с жестким акцентом и порой с неправильным
ударением, тот же голос произнес:
- Послушайте только, как он ноет, этот грязный асир с желтой паклей
вместо волос.
Груда трупов зашевелилась, и над простертыми телами, шатаясь,
поднялся израненный киммерийский воин. На нем была куртка из волчьих и
собачьих шкур; мех клочками был вырван и кое-где слипся от засохшей крови.
Длинные нечесаные волосы, черные как вороново крыло, висели сосульками.
Правая половина лица почернела, залитая кровью, вытекавшей из раны на
голове; один глаз заплыл. Но здоровый глаз киммерийца сверкал звериной
злобой.
Синфьотли видел, что тот едва стоит на ногах и вот вот рухнет, и
потому не стал даже прикасаться к своему оружию. Он ждал. Неверным шагом
раненый киммериец приблизился к асиру, сжимая иззубренный меч обеими
руками. Он остановился прямо перед Синфьотли и широко расставил ноги,
чтобы вернее сохранить равновесие.
- Ну, что же ты, асир? - хрипло сказал он. - Разве ты не хочешь
отправиться за своим братом? Он ждет тебя!
Синфьотли молча смотрел на него. Киммериец с усилием поднял меч и
выкрикнул, как боевой клич, имя своего бога:
- Кром!
В тот же миг асир одним прыжком оказался на ногах. Сильный удар
кулака заставил киммерийца пошатнуться и с непроизвольным стоном выронить
меч. Второй удар, нацеленный в грудь, сбил киммерийца с ног. Крепкая рука
Синфьотли ухватила его за волосы, жесткое колено уперлось в спину.
Киммериец захрипел. Кровавая пена показалась в углу рта. Синфьотли ударил
его по затылку рукоятью кинжала, после чего взвалил себе на плечо и
потащил к кострам, сгибаясь под тяжестью своей ноши.


Утро застало асиров спящими. Костры погасли. За ночь от тяжелых ран
умерло еще несколько человек. Раненых, завернутых в меховые плащи, уложили
на волокуши, чтобы женщины могли исцелить их. Тех, кто явно не перенесет
тягот перехода по снегам до Халога, по распоряжению Синфьотли быстро и
умело добили и похоронили на холме, в отогревшейся под кострами земле.