"Андре Олдмен. Заговор Теней ("Конан") " - читать интересную книгу автора

эфес сабли. Человек в богатой одежде выехал вперед и молча застыл, ожидая,
пока хозяйка поляны к ним обернется. Но та заговорила, стоя спиной к
всадникам, словно не в силах оторвать взгляда от булькающего содержимого
своего котла.
- Приветствую тебя, тысячник Кашьяна, да будут остры твои стрелы и
победоносны воины, и тебя приветствую, луноликая Астрель, да не усохнет твоя
кожа и будут блестеть губы, пока то угодно милостивой Лакшми, и тебя, вазам
Вегаван...
- Обернись к нам лицом, Вичитравирья! - грозно приказал тысячник. - Как
смеешь ты, дикая женщина, вести речи, не глядя на посланцев раджуба
Гадхары?! Преклони колени...
- Я буду говорить! - властно прервал Кашьяну тот, кого назвали
вазамом. - Здесь владения Вичитравирьи, а мы ее гости. Если жрице Сомы
угодно не обращать к нам лица, на то, видно, есть свои причины. Скажи,
женщина, принес ли якша Тримрапарттирапутаха... О Индра всемилостивый,
никогда не научусь выговаривать их имена! Воистину, чем мельче создание, тем
более пышным титулом он себя наделяет... Короче, принес ли тебе карлик мое
послание? Готова ли ты выполнить мое желание?
- Тримрапарттирапутахасуптантрапеша принес послание, вазам, и я готова
исполнить твое желание в эту ночь, когда Сома являет с небес свой полный
лик.
Голос жрицы был скрипучим, как половицы старого сельского дома.
- Какую плату ожидаешь ты от меня? - спросил вельможа.
- Я приду за наградой, если мое зелье поможет тебе осуществить
задуманное, о мудрейший. Тогда ты не откажешь подарить мне то, что я у тебя
попрошу.
Вазам нервно дернул головой и через силу рассмеялся.
- Ну нет, лукавая женщина! Ты забыла, что по долгу службы я читаю
множество шастр, а посему знаю историю о чародее, поставившем своему
заказчику подобное условие. Он явился во дворец и потребовал отдать ему в
уплату сына, рожденного в отсутствие того человека. Что если ты собираешься
выкинуть нечто подобное?
Вичитравирья обернулась. Ее лицо под шапкой седых волос было желтым и
сморщенным, словно сушеная груша, и только глаза, огромные и бездонные, как
два лесных озера, жили на этом лице, заставляя забыть о немощи и уродстве
старости. Жрица пристально глянула на вазама, и тот невольно натянул повод,
боясь, что конь испугается лесной обитательницы и шарахнется в сторону.
- У тебя нет жены, Вегаван, и не может быть сына. Во всяком случае,
пока. Что же касается лукавых проделок... Ведь тебя прислал не раджуб
Гадхары, ты пришел по своей воле, с темной мыслью и нахмуренным челом...
Астрель при этих словах тоненько вскрикнула, а Кашьяна что-то угрожающе
пробормотал и двинул коня вперед, целя в хозяйку грота наконечником копья.
Конь хрипел и норовил пойти в сторону, но тысячник вел его твердой рукой и
осадил, когда острие коснулось морщинистой шеи женщины. Та даже не
пошевелилась.
- Твой воин усерден, вазам, - сказала она, - но не слишком умен. Что
толку убить старуху? И затем ли проделали вы столь долгий путь? Я не
собираюсь предавать тебя, первый советник, и в доказательство покажу то, что
ведомо пока лишь мне одной. Подойди.
Вегаван, недолго поразмышляв, спешился и, приказав тысячнику вернуться