"Алекс Джонс. Ловушка для Бога ("Конан") " - читать интересную книгу автора

потянулся было к нему - снять, но передумал: вспомнил вдруг, что в городе
ходят легенды о красоте наместниковой дочки, и любопытство одолело,
захотелось взглянуть, так ли хороша девушка, как говорят... Браслет потом, с
браслетом успеется...
Он откинул тонкую материю, наклонился, разглядывая, - и разочарованно
усмехнулся: все южане горазды разносить бабьи сплетни, но шадизарцы, видать,
равных себе не знают... Личико худое, смуглое, с резкими чертами - мальчишке
впору, вроде бы даже темный пушок над верхней губой... Или тень легла?...
Конан нагнулся ниже, поднес огонь к щеке Айсы...
Тогда-то и случилось то, о чем он впоследствии вспоминал неохотно, а
тем паче никому не рассказывал: двумя мгновенными точными ударами девчонка
выбила из его руки светильник и двинула острым локтем в низ живота. Конан,
нечленораздельно мыча проклятия, зашарил в темноте по лавке, собираясь
вытрясти из Айсы дурь и самым простым способом объяснить ей, кто тут
главный, но успел поймать лишь покрывало, ибо воинственная девица,
ухватившись за рукоятку меча, бросилась на пол под ноги варвару. Конан,
споткнувшись, грохнулся на ложе, а меч остался в руках у противницы.
Киммериец никогда не поднимал руки на женщину, но дважды оскорбленное за
нынешнюю ночь мужское достоинство возопило об отмщении, и он, не разбирая
дороги, рискуя разбить себе голову о противоположную стену, ринулся вслед за
невидимой Айсой, желая одного: сейчас же изловить эту дрянь и научить ее
уважать гордость воина...
Но то ли девушка до странности быстро освоилась с тяжелым оружием, то
ли умела обращаться с ним раньше - воющий звук вспарываемого лезвием воздуха
заставил Конана остановиться, впрочем, ненадолго: киммериец сдернул пояс, на
котором болтались пустые ножны, и, раскрутив его перед собой, попытался
захлестнуть клинок Айсы. Это ему удалось, правда, лишь отчасти: свист,
резкий рывок - и в кулаке у варвара остался коротенький, не длинней
воробьиного хвоста, обрубок кожаного ремня. Ножны глухо ударились в потолок
и загремели в куче посуды за спиной, едва не задев его по макушке.
Пригнувшись, дрожа от ярости, Конан отскочил назад и прорычал сквозь зубы:
- Успокойся, ты, гадюка... Или я убью тебя, слышишь?!
- Только подойди, подонок, дерьмо шакала, я тебе кишки выпущу! -
раздалось в ответ из угла.
Киммериец замер, как оглушенный. Дело было не в ужасающей наглости
сказанного, нет, Конан даже не расслышал обращенных к нему слов, настолько
поразил его тембр голоса дочери Хеир-Аги.
- Повтори... - пробормотал он, встряхнув головой, чтоб успокоить
шумящую в ушах кровь.
- Отойди с дороги, вонючая собака! - немедленно отозвался ломающийся
юношеский басок. Обладатель его явно трясся от страха, явно собирался дорого
продать жизнь и столь же явно не мог быть ни Айсой, ни какой-либо другой
дочерью наместника. И вообще - ничьей дочерью.
- Ты кто? - с трудом выдавил Конан. В углу молчали, тяжело дыша.
В памяти киммерийца замелькали разрозненные обрывки воспоминаний:
нежный девичий голос, окликающий невольниц, браслет на тонком запястье,
громадные от испуга глаза в полумраке святилища... Стремительная бесшумная
погоня по коридорам гарема, свист меча в умелой руке... Удар коленом в
пах...
Судорожно пытаясь свести концы с концами и чувствуя, что не в силах