"Д.Мак-Грегор. Владычица небес ("Конан")" - читать интересную книгу автора

Философ с небрежной щедростью кинул в растопыренные пальцы стражника
несколько монет, и тот услужливо распахнул перед братьями городские ворота.
- Ах, до чего люблю я маленькую Лидию! - Так воскликнул Бенино,
поворачивая свою лошадку (тоже, кстати, буланую, но помоложе) направо от
ворот. - Посмотри, Пеппо, посмотри, мой мальчик, какова геометрия! Кажется,
и твой учитель Климеро не начертил бы так ровно! Дом - словно целиком
выточен мастером из огромного валуна, а рядом - точь-в-точь такой же, и вот
еще, и еще...
На восторги брата Пеппо лишь смурно усмехнулся, а головы так и не
поднял.
- Но сейчас ты увидишь истинное искусство. Правду сказать, сплетники не
так уж и лгут, описывая красоты дома Сервуса. Мрамор необычайной белизны, в
солнечный день прямо слепит. Витражи в окнах первого этажа составляют
настоящие картины с сюжетом; цветные стекла для них, между прочим, везли из
нашей с тобой Мессантии. Ну, светильники, ясно, не из чистого золота, а
всего-то из бронзы, да и павлин - существо гнусное, гордиться им, право,
смешно... Зато крыша!.. О-о-о... Сплошь стеклянная! Как чудесно взирать
сквозь нее на небеса - ночные ли, дневные ли...
Бенино вдруг замолчал, споткнувшись на последнем слове, и Пеппо сразу
насторожился. Он понял, что брата посетила некая интересная мысль, кою
следовало немедленно записать, иначе потом Бенино ее забудет и впадет в
уныние, а хуже уныния философа - уж он-то знал наверняка - ничего быть не
могло.
- Вот, - со вздохом пробурчал он, вытягивая из притороченной к седлу
сумки помятый лист папируса, а из кармана камзола перо и склянку чернил.
Старший брат важно кивнул, придержал лошадь и, Удобно устроившись на ее
холке, начал строчить, то и дело фыркая от удовольствия, - по всей
видимости, мысль была действительно интересная. Завершив сей труд огромной
кляксой, он промокнул папирус рукавом бархатной куртки и вернул все
письменные принадлежности Пеппо.
- Я бывал в этом доме трижды, - посылая буланую шагом, продолжил
Бенино, - и всякий раз восхищению моему не было предела - чему, между
прочим, Сервус радовался как ребенок...
Они повернули в каштановую аллею, вспугнув своим появлением стайки
жирных ленивых голубей, меж которых важно разгуливали огромные, черные с
лиловым отливом вороны. Багровый краешек солнца еще виднелся сквозь листву,
но тьма быстро наползала со всех сторон на землю, окрашивая ее в черный и
серый - вечные цвета ночи; с нею пришла и тишина, поглотившая звуки, и
принцесса Луна, что блеснула раз и снова скрылась за большой тяжелой тучей;
с нею звезды усыпали небо, только готовясь пока засветить во всю мощь, ярко
и - бессмысленно...
С аллеи братья выехали на длинную прямую улицу, потом пересекли круглую
площадь и наконец увидели вдали белые стены дома Сервуса Нарота, покрытые
тенью ночи.
Наверное, в светлое время он и в самом деле выглядел великолепно, но
сейчас Пеппо только скривил губы в презрительной ухмылке: ничего особенного
в этом громадном здании (величиной с центральный храм солнечного бога Митры
в Мессантии) он не находил.
- И что с того, мальчик? - недовольно проворчал Бенино, без труда
прочитав потаенные мысли брата. - Ночью и красавицу можно принять за