"М.Мэнсон. Конан и дар Митры" - читать интересную книгу автора

противнику и в подвижности, так что Конан, энергично размахивая саблей,
отметил: на стенах Венариума с этим вилайетским головорезом разобрался бы
любой солдат из Аквилонии, не говоря уж о киммерийских бойцах. Капитана,
однако, спасал меч, превосходный клинок раза в полтора длиннее сабли,
произведенной на свет стараниями Шеймиса.
Тем не менее, Конан теснил пирата к воде и, прислушиваясь к звону
стали за спиной, выбирал момент для смертельного удара. Фарал, этот
странник, прибывший на галере, был, конечно, очень ловок и умело провел
первую атаку; однако на него наседали четыре бандита. Кроме того, Конан
краем глаза заметил, что от судна отвалила вторая шлюпка и быстро пошла к
берегу. Это становилось уже серьезным!
Он шагнул к противнику и впервые нанес удар в полную силу. По
задумке, гарда и нижняя часть лезвия должны были отбросить меч, а кончик
острия войти между пятым и шестым ребром в бок пирата; получилось же нечто
совсем иное. Жалобно звякнув, сабля обломилась у самой рукояти, и Конан
оказался безоружным - если не считать сточенного ножа. Мало того:
капитанский клинок упирался ему прямо под левую ключицу.
Его спасло лишь изумление, отразившееся на лице пирата; тот, видимо,
впервые рассмотрел, с кем ввязался в схватку.
- Сопляк, чтоб мне не видеть света Митры! Молокосос, нищий ублюдок! -
Губы его скривились в презрительной усмешке, и Конан понял, что молодость
лет его не спасет; ждать пощады не стоило. - Ну, сучий выкормыш, сейчас
посмотрим, какого цвета у тебя кровь! У такого юнца, я думаю, она будет
розовой, как у месячного поросенка.
Конан не любил, когда ему напоминали о возрасте. Похоже, эти южане
судили о воинах только по лицу и отсутствию бороды, тогда как в Киммерии
он считался мужчиной - с того самого дня, как взял на меч первого врага. А
под Венариумом он перерезал не одну глотку! Но времени для обид не
оставалось, ибо превосходный клинок капитана вот-вот должен был выйти у
него из спины. Скрипнув зубами, Конан хлопнул ладонью по своей сумке.
- Ты, недоносок! Твоя сабля сломалась! Сделай что-нибудь!
- Сейчас, хозяин! - раздался в ответ чуть слышный писк, и внезапно
предводитель разбойников выпучил глаза и отбросил меч. Затем, схватившись
за живот, он заметался по берегу, словно вспугнутый волчьей стаей
гирканский заяц, и вдруг ринулся прямо в воду, навстречу второй шлюпке.
- Что ты с ним сделал? - поинтересовался Конан, наклонившись, чтобы
поднять вожделенный меч.
Из сумки донесся печальный вздох.
- Я хотел испепелить его на месте, мой господин, но, кажется,
переоценил свои силы... Боюсь, у него только легкое расстройство
желудка... Так что лучше начинай работать ногами, хозяин! Лихие люди,
повторяю тебе!
- Бегать я не привык, - буркнул Конан и повернулся к остальным
противникам, удивляясь наступившей за спиной тишине.
Там все было кончено. Фарал неторопливо вытирал свои клинки, легкие,
длинные, со странным выгибом у острия; перед ним на песке лежало шесть
трупов.
Юный варвар торжественно поднял меч, почтив салютом столь славное
деяние.
- Я Конан из Киммерии, - произнес он. - Не рано ли ты начал чистить