"Шон Мур. Проклятье шамана ("Конан")" - читать интересную книгу автора

океана. По мере стремительного погружения вода становилась все холоднее.
Сдавленный воздух грозил разорвать грудь. Конан тужился из последних
сил, сознавая, что морское дно навсегда станет его могилой, если он позволит
себе сделать выдох. Его единственным шансом было высвободить меч и новым
ударом прикончить чудовище.
Ни один луч света не проникал в то сумрачное царство, где Конану
предстояло сцепиться в последней схватке с рыбой. Словно необъезженная
лошадь, барракуда стремилась сбросить своего отважного наездника, извиваясь
в предсмертных судорогах.
Понимая, что развязка близка, варвар налег на эфес с удвоенной
энергией, и... не выдержав столь яростного напора, хребет твари раскололся
пополам, окрашивая воду в густой красный цвет. Испытывая невыносимое желание
широко раскрыть рот и вдохнуть во что бы то ни стало, Конан неистово
заколотил ногами и устремился наверх. С яростью, на которую только способно
отчаяние, он рвался туда, где его ждали... солнце, воздух!
Путь на поверхность оказался невероятно долгам, и Конан вот-вот готов
был потерять сознание, когда вода неожиданно расступилась и свежий ветер
весело дунул ему в лицо. Не веря до конца своему счастью, он жадно глотал
живительный воздух, щурясь, точно крот на ярком свету.
Потребовалось несколько минут, чтобы восстановить зрение в полной мере.
Когда же Конан огляделся вокруг, то чуть не рассмеялся от приятного
удивления: чертова рыба, взявшая его на буксир, доставила его прямо к цели,
оставив кровожадных преследователей далеко позади. Дикари, явно решившие,
что их жертва предпочла уют и покой рыбьего брюха, довольные, повернули к
берегу. И киммериец вовсе не собирался их разочаровывать. Он только
постарался не думать о том, что ждало этих тупиц на обратном пути. Кровь и
возня могли привлечь тварей куда более страшных, чем барракуда:
поговаривали, что эти воды кишели гигантскими полосатыми акулами. Хвала
Крому, что ему самому плыть осталось недолго.
Высокий аргосец, склонившийся над бортом, с выражением бесконечной
скуки на лице разглядывал водную гладь, сверкавшую в солнечных бликах. От
его скучающего взгляда не осталось и следа, когда он увидел подплывающего
киммерийца. Аргосец резко выпрямился и что-то крикнул двум матросам,
возившимся у мачты. Те послушно оставили свое занятие и с проворством
опытных моряков спустили за борт тяжелый узловатый канат.
Неуклюже вскарабкавшись на палубу, Конан прежде всего отряхнулся,
энергично мотнув гривой черных волос. Холодные брызги полетели во все
стороны, вызывая бурю негодования у разомлевших на солнце гребцов, которые
тут же побросали свои двадцатифутовые весла и принялись крыть незваного
гостя на чем свет стоит.
Высокий аргосец не спеша направился к Конану, пробираясь между скамеек
гребцов. Одной рукой он задумчиво теребил ухоженную бородку, другая на
всякий случай лежала на эфесе короткого меча, заткнутого за широченный пояс.
Остальная команда: загорелые вендийцы, коренастые аргосийцы и несколько
зингарцев - последних отличал вечно бегающий взгляд - также нащупала
рукоятки своих клинков.
Бородач остановился на почтительном расстоянии и, подозрительно оглядев
варвара с ног до головы, прокричал:
- Кто бы ты ни был, голубоглазый великан, - судя по твоему виду,
северянин, - добро пожаловать на "Мистрисс"! Меня зовут Тоско. Я первый