"Шон Мур. Конан идет по следу ("Конан")" - читать интересную книгу автора

успехе...
Имманус пристально посмотрел на Хассима, словно ожидая, чтобы тот ему
возразил. Потом великан расхохотался и огрел Хассима по спине так, что
человека более слабого бросило бы на колени. Хассим из рук в руки передал
ему небольшой кошелек. Когда Имманус убирал его в карман безрукавки, из
кошелька послышался тихий перезвон монет.
- Ты найдешь варвара наверху, - сказал он Хассиму - Он только что
прикончил первый кувшин вина. Он играет в кости, и ему сегодня везет,
хотя... хотя, чует моя душенька, удача вот-вот должна оставить его!
Скрытый смысл этой последней фразы был понятен только им двоим.
Хассим направился к лестнице, ловко лавируя между подвыпившими
гуляками. Он чуть задержался у стойки, чтобы купить стакан дешевого вина.
Хлебнув этой отравы, он погонял ее во рту и выплюнул на каменный пол,
подумав: "Ну и дерьмо!.. Хоть бы эти бритунийцы поучились у кого-нибудь
виноделию!.." Ладно, мучиться осталось недолго. Сегодня же ночью он покинет
этот свинарник, по ошибке именуемый городом, и вернется в Замору. Оставалось
только продать варвару некий предмет. Самый последний. Хассиму до того не
терпелось избавиться от этого предмета, что он торговался о цене только для
виду.
Поставив стакан, он снова запустил руку в Кошель и ощупал гладкое
серебро отделанного самоцветами браслета. Награда, которую обещали
указавшему городской страже местонахождение этого браслета, стократ
превзойдет жалкие гроши, за которые он сейчас толкнет его глупому
киммерийцу. Может, северные дикари в самом деле хитры, но палаческого топора
парню не перехитрить!.. Хассим забрал стакан и улыбнулся собственным мыслям.
Поднявшись, он направился по лестнице вверх.
Верхний этаж "Эфеса" - был не так просторен, как нижний, зато освещен
не в пример лучше. Из мебели здесь стояло только несколько грубо сколоченных
деревянных столов и скамей. Главенствовал же в помещении обширный стол для
игры в кости. Игроки теснились кругом него локоть к локтю. Каждое метание
костей сопровождалось громогласными воплями. Потом раздавались стоны
проигравших и ликующие крики выигравших. Шум, разговоры, разноязыкая
ругань... стороннему человеку вполне могло показаться, будто он забрел не в
таверну, а на базар.
Как раз когда Хассим достиг верхней ступеньки лестницы, от толпы
игроков отделился один, заметно выделявшийся ростом и могучей статью. Он
сжимал в огромном кулаке изрядную горсть выигранных монет. Подойдя к одному
из столиков, мужчина высыпал деньги в кошелек, висевший на поясе. Густая
грива черных, ровно подстриженных над бровями волос обрамляла бронзовое
лицо. Лицо было молодое, но говорило о немалом жизненном опыте его
обладателя. И даже в полумраке на нем выделялись глаза - ярко-синие, словно
светившиеся холодным огнем. Могучие жилистые руки были испещрены десятками
тонких, длинных шрамов. Черная кожаная безрукавка, распахнутая на груди,
почти не скрывала отменно развитых мышц. Наряд молодого человека дополняли
темно-синие штаны, потрепанные, но вполне крепкие сандалии и широкий пояс.
На ремне висел длинный прямой меч, причем широкий серебристо-голубой клинок
был обнажен и переливался на свету. Одним словом, парень был воином. И в
этом воровском притоне он был точно так же не на своем месте, как, скажем,
волк посреди стаи крыс.
Да что говорить! Конечно, Конан-киммериец был здесь не на своем месте.