"Роберт Джордан. Черный камень Аманара (Конан)" - читать интересную книгу автора

глубоко под землей. Подобные дела лучше всего делать там, куда не проникает
ни единый луч солнца.
В передней его личных апартаментов две юные, но уже пышные девушки лет
шестнадцати бросились на колени при его появлении. Они были совершенно
обнажены, если не считать золотых цепочек на запястьях и щиколотках, вокруг
талии и шеи. Их большие круглые глаза молитвенно лучились, устремляясь на
него. Они полностью были подчинены его воле, и выполнять каждое его желание
было величайшим счастьем их безрадостного существования. Колдовство,
которое сотворило это, убивало их в течение двух лет. Это огорчало чародея,
потому что требовало создания новых прислужниц, к которым ему опять
придется привыкать.
Девушки прижались лбами к полу у его ног, когда он коротко
распорядился принести его посох от двери к внутренним покоям. Деревянный
посох тут же превратился в змею, которая свернулась клубком и принялась
следить за окружающими холодными глазами, которые казались принадлежащими
существу, наделенному разумом. Имхеп-Атон мог не бояться нападений людей,
пока она его охраняла.
Для рабочего кабинета волшебника этот внутренний покой был чересчур
скуден. Вокруг не лежали кучи человеческих костей, используемых в качестве
топлива для поддержания нечестивого огня, не было и расчлененных мумий,
части которых, истолченные в порошок, входили в состав колдовских зелий.
Однако то немногое, что можно было увидеть здесь, наполнило бы ужасом
любого нормального смертного. На каждом конце длинной доски стояли тонкие
масляные курильницы с двумя черными свечами. Они были сделаны из жира,
вытопленного из тела девушки, удавленной волосами ее матери и обесчещенной
уже после смерти ее отцом. Между ними лежала переплетенная в человеческую
кожу волшебная книга, полная таких зловещих тайн, что вряд ли во всей
Стигии можно было бы найти что-нибудь страшнее. Рядом стоял сосуд,
повторяющий по форме материнскую утробу, с жидкостью, в которой плавала
неоформившаяся плоть нерожденного младенца.
За этим столом Имхеп-Атон начертил магическую формулу и пробормотал
заклинание, известное не более чем маленькой горстке людей в мире.
Гомункулус вздрогнул в своей прозрачной утробе. Боль исказила его уродливое
личико, когда крошечные веки мучительно поднялись.
- Кто зовет меня?
Несмотря на то, что голос этот был хриплым и дребезжащим, он звучал
повелительно. Это обстоятельство выдало Имхеп-Атону, кто именно отвечал ему
за много миль отсюда из старого Кеми в Стигии, используя подобного же
монстра - Тот-Амон, Верховный Заклинатель Черного Круга.
- Это я, Имхеп-Атон. Все готово. Скоро Аманар будет заточен во мраке.
- Так Аманар еще жив. А Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произносить-Вслух
продолжает марать честь Сэта. Делай то, что тебе поручено. Ты знаешь, что
случится с тобой, если ты не справишься!
Пот выступил на лбу Имхеп-Атона. Это он посвятил Аманара в Черный
Круг. Он вспомнил, что стал свидетелем того, как жрец-изменник предал Сэта
под темными сводами в глубинах Кеми, и судорожно глотнул.
- Я справлюсь, - пробормотал он, затем попытался придать своему голосу
силу, чтобы гомункулус мог его слышать и передал его слова собеседнику. - Я
справлюсь! То, ради чего я прибыл в Шадизар, через пять дней будет у меня в
руках. Аманар и Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произносить-Вслух будут отданы во власть