"Саке Комацу. Черная эмблема сакуры" - читать интересную книгу автора

больших преступлений.
Сумасшедший! Но полно - сумасшедший ли он? При таком-то уме! При такой
энергии! Разве не знания высшего порядка толкнули его на изыскание особых
средств для осуществления своих преступных замыслов?.. А если так, то
можно ли назвать это преступлением? Разве он виноват, что его открытие
определило духовный рост человечества? Всякое великое открытие есть
предвосхищение духовного роста человечества и требует жертв. Только
экспериментируя, то есть ошибаясь и исправляя ошибки, можно способствовать
духовному росту человечества... Как это ни печально.


Наступила глубокая ночь. При тусклом свете звезд он соскользнул со
скалы. Днем он заметил, что задняя стена сарая находится под обрывом. Если
туда удастся пробраться, то, вероятно, нетрудно будет проникнуть в сарай.
А если обнаружат - справа от шоссе тянется лесок, - со всех ног броситься
туда. Главное, перебежать шоссе.
Затаив дыхание мальчик сполз с обрыва. В палатке горел свет, порой
мелькали зажженные фары "виллисов". В темноте по площадке взад и вперед
расхаживал часовой с автоматом. Когда часовой удалялся в противоположную
сторону, мальчик осторожно, часто останавливаясь, полз к сараю. Наконец
рука коснулась задней стенки сарая. Доски прибиты крепко. С трудом удалось
отодрать конец одной доски, но сквозь узкую щель рука не пролезала.
Часовой перестал ходить, закурил. Воспользовавшись шумом проезжающего
грузовика, мальчик изо всех сил рванул доску на себя. Часовой
насторожился, прислушался - ничего. В образовавшееся отверстие легко
прошла рука. Пошарила. Нащупала деревянный ящик, руку ожгло прикосновение
холодных металлических глыб. Видно, снаряды. Парнишка пошарил в другой
стороне. Кончики пальцев прикоснулись к гранатам. Он с трудом вытащил две
штуки - больше рука не доставала. Жратвы никакой! Полный злости и
отчаяния, он сунул гранаты в мешок и пополз назад. Взбираясь на обрыв,
обрушил камень.
- Кто идет? - окликнул часовой.
При тусклом сиянии неба блеснули черное лицо и белые зубы - негр. Не
давая противнику опомниться, мальчик выстрелил. По нелепой случайности
пуля угодила в цель. Солдат-негр вскрикнул высоким, как флейта, голосом и,
словно для молитвы, воздев руки к небу, рухнул. Его автомат упал, полоснув
темноту ночи огненной очередью. Возле палатки заметались черные тени.
Съежившись в комок, мальчик швырнул обе гранаты: одну - в сарай, другую -
в палатку, и перебежал на другую сторону шоссе. Раздались два глухих
взрыва. Надо было убраться подальше, пока не взлетел на воздух сарай с
боеприпасами. Сверху хлестнули пресекающиеся струи огня.
- Стой!
Очередью из автомата ему раздробило плечо. В тот же миг за спиной
раздался оглушительный треск. Взрывной волной его подбросило кверху.
Сознание застлало туманом. Его тело, ударившись обо что-то, глухо
шлепнулось на землю.


Веки тяжелей свинца. Мальчику казалось, что глаза открыты, но он ничего
не видел. Мельтешили белые точки света.