"Нэнси Коллинз. Ночью в темных очках ("Соня Блу" #01)" - читать интересную книгу автора

Часы Клода Хагерти сыграли "Желтую розу Техаса". Клод что-то
пробурчал, сунул в ящик стола любовный роман в бумажной обложке и вытащил
из глубин своего санитарского халата ключи от "буйняка". Три часа ночи,
время делать обход.
Санитаром он работал почти всю свою сознательную жизнь. В молодости он
собирался стать профессиональным футболистом, но перед окончанием школы
сильно повредил колено, и спортивная карьера кончилась, не успев начаться.
Потом оказалось, что рост в шесть футов три дюйма и вес - 280 фунтов и в
здравоохранении вполне могут пригодиться. Даже сейчас в свои тридцать
восемь, когда после школы прошло двадцать лет, - Клод Хагерти был
внушительным мужчиной.
Он начал работать в "Елисейских полях" семь лет назад, и для
сумасшедшего дома работа была вполне ничего. Куда как лучше, чем в
государственной больнице. "Елисейские поля" на бесплатных больных время не
тратили. Клиентами больницы были сыновья и дочери - или отцы и матери - из
престижных семей. Заведение специализировалось на "проблемах зависимости",
но для тех, у кого трудности посерьезнее, чем любовь к транквилизаторам или
водке, существовало Наблюдаемое отделение - буйняк.
Стальная дверь - раскрашенная в веселенькие цвета, чтобы не пугать
родственников - отгораживала сестринский пост от самого отделения. Клод
откатил дверь ровно настолько, чтобы протиснуться, и вспомнил старый
мультик, где мышка бегала между челюстями спящего кота. Забавно, что это
всегда вспоминалось во время обхода.
Он прошел помещение, где пациентам с хорошим поведением разрешалось
днем смотреть телевизор и играть в пинг-понг. Впрочем, большинство были так
накачаны лекарствами, что могли только сидеть и тупо смотреть в ящик или в
окно. Попыток реабилитации в буйняке не делали, хотя никто этого вслух не
заявлял. Как никто и не называл вслух конкретных причин, по которым все эти
люди были здесь заперты. За это платили. В общем и целом "Елисейские поля"
ничем не отличались от любого частного дурдома. Если не считать ее.
Клод невольно поморщился. Черт, когда-то это была легкая смена.
Бывало, что какого-нибудь пациента мучили кошмары, но, в общем,
беспокоиться не о чем. Можно читать, смотреть телевизор, даже вздремнуть,
если хотелось, и не бояться, что тебя потревожат.
Но так было, пока ее сюда не притащили полгода назад. Это было как раз
в его смену. Она была спелената смирительной рубашкой и - Бог свидетель -
закована цепью, которую держали четыре здоровых мужика. И все равно
дергалась, завывая, как дикий зверь. Можно было даже подумать, что она
вот-вот вырвется. Клод до сих пор слышал резкий лязг рвущейся цепи. Но
появился доктор Векслер со шприцем и всадил женщине иглу в руку прямо через
рукав. Она тут же обмякла - двигательные центры отключились. Судя по дозе,
ей бы полагалось умереть. Клоду велели отнести ее в палату номер 7.
Тогда-то он ее впервые коснулся, и ему хватило.
Вот с тех пор работа стала тяжелой. С той ночи ни одна смена не
проходила без того, чтобы у кого-нибудь из обитателей не случалось приступа
панического ужаса. Они утверждали - все, как один, - что женщина из седьмой
палаты проникает в их сны. Подробности они рассказать не могли - или не
хотели. Клод описал эти сны доктору Мориалу - он психиатр-консультант
отделения. Мориал спросил, дорожит ли он своей работой, и Клод больше этой