"Макс Аллан Коллинз. Похищенный ("Натан Геллер")" - читать интересную книгу авторапреодолеть это расстояние и не оставить грязи, не сдвинуть с места сундук,
не сбить с него чемодан и игрушку, не поднять шума... звучит очень неправдоподобно. Линдберг молчал. Я открыл окно и ощутил порыв холодного ветра. Ставни не закрывались. - Ставни на других окнах такие же кривые, как эти? - Нет. - Должно быть, они знали об этом, - сказал я, безуспешно пытаясь закрыть ставни. - Внизу нашли стамеску, - сказал Линдберг. - Видимо, они собирались взламывать ставни. Им просто повезло, что они выбрали это окно. - Я не знаю, для чего еще могла предназначаться эта стамеска, если не для того чтобы заставить кого-то предположить то, что сейчас предположили вы. Это окно не было взломано, не так ли? - Да. Оно не было закрыто. Мы запираем ставни, но не окна. - Но это окно находится прямо над незанавешенным окном вашего кабинета. Похитители, если бы они не знали о сломанных ставнях, скорее полезли бы в детскую через балконную дверь над черным ходом. - Теперь вы рассуждаете, как Шварцкопф, - сказал Линдберг. Прекрасно, - сказал я. - Значит, он рассуждает, как коп. - Значит, вы остаетесь при своем мнении. Вы убеждены, что похищение совершено "своими". - Я не высказываю своего мнения. Я просто не хочу торопиться с выводами. Самая опасная и самая частая ошибка для следователя - это делать поспешные выводы о том, кто и что стоит за преступлением. В вашей - Да. - В науке, если вы начнете исследование, будучи убежденным в правильности того, что вам еще предстоит доказать, результат скорее всего будет плачевным, не так ли? Потому что вы будете искать только те факты, которые доказывают вашу точку зрения. Линдберг кивнул. Я подошел к нему. Он по-прежнему стоял в дверях. - Вы не хотите думать, что тут могут быть замешаны ваши слуги, не так ли? Вы им доверяете. Вы хорошо к ним относитесь. - Я нанял их, - сказал он. В этом-то, конечно, и состояла суть проблемы: если это сделал кто-то из прислуги, то в конечном счете ответственность ложилась на Линди. Разумеется, ему не хотелось, чтобы дело обстояло именно так. - В науке, - сказал я, - истина иногда причиняет боль. Вы бы не пожелали, чтобы врач вам лгал, не так ли? - Конечно, нет. - Тогда я не буду вам лгать. Не буду я и заискивать перед вами, а буду откровенно говорить то, что считаю верным. Некоторое время, показавшееся мне вечностью, лицо его оставалось непроницаемым. Я решил, что переступил грань дозволенного с Линди, и внутренне уже приготовился к возвращению в Чикаго, что было куда более приятной альтернативой, чем оставаться здесь в качестве жалкого подхалима. Но возвращаться мне не пришлось, поскольку Линдберг вдруг улыбнулся широко и непринужденно. |
|
|