"Навстречу дикой природе" - читать интересную книгу автора (Кракауэр Джон)

Глава вторая. Тропа Стэмпид

На северной оконечности Аляскинского хребта, где могучие бастионы МакКинли и ее спутников сдаются степям низовьев Кантишны, группа меньших хребтов, известных как Внешний Массив, распростерлась по равнине, подобно скомканному одеялу на неприбранной кровати. Между каменистых вершин двух самых дальних отрогов Внешнего Массива с востока на запад протянулась котловина около пяти миль в поперечнике, в топкой смеси болот, ольшаника и костлявых елей. Вдоль этой низины извивается тропа Стэмпид, по которой Крис МакКэндлесс отправился в дикую природу.

Эта тропа была проложена в 1930 году легендарным аляскинским рудокопом Эрлом Пилгримом. Она вела к участку по добыче сурьмы, заложенному им на Стэмпид Крик, выше Чистоводной развилки Токлат Ривер. В 1961 году Ютан Констракшн, компания из Фербэнкса, выиграла контракт от новообразованного штата Аляска (этот статус был ему присвоен лишь двумя годами ранее) по улучшению тропы для преобразования ее в дорогу, по которой грузовики смогут круглогодично доставлять руду. Для размещения дорожных рабочих на период строительства, Ютан приобрела три списанных автобуса, обустроила каждый из них нарами и простой цилиндрической печкой, и отбуксировала их в глушь Катерпиллером Д-9.

Проект был прекращен в 1963 году. Около пятидесяти миль дороги были к тому времени построены, но над многочисленными реками, пересекавшими тропу, не успели возвести ни единого моста, а дорога вскоре стала непроходимой из-за таяния вечной мерзлоты и наводнений. Ютан вытянула два автобуса обратно к шоссе. Третий был оставлен на полпути, чтобы служить приютом для охотников и звероловов. За три десятилетия, прошедших с окончания строительства, большая часть дорожного покрытия уничтожена размывами, порослью и бобровыми прудами, но автобус все еще там.

Старинный “Интернешнл Харвестер” сороковых годов неуместно рыжеет ржавчиной в двадцати пяти милях птичьего полета к западу от Хили, среди зарослей кипрея неподалеку от тропы Стэмпид, как раз за границей Национального Парка Денали. Двигателя нет. Некоторые стекла разбиты, другие отсутствуют, по полу раскиданы осколки бутылок из-под виски. Зелено-белая покраска сильно окислилась. Полустертые буквы указывают на то, что старая машина была когда-то частью системы городского транспорта Фербэнкса: автобус 142. Нередко шесть или семь месяцев автобус стоит без единого гостя, но ранним сентябрем 1992 года случилось так, что шесть человек из трех разных компаний посетили его в один и тот же день.

В 1980 году Национальный Парк Денали расширили за счет Холмов Кантишны и крайней северной части Внешнего Массива, но при этом был пропущен клочок низменной земли, известный как Волчьи Выселки, который охватывает первую половину тропы Стэмпид. Поскольку участок шириной в семь и длиной в двадцать миль окружен с трех сторон охранной зоной национального парка, в нем обитает немалое количество волков, медведей, карибу, лосей и другой дичи – местный секрет, ревностно охраняемый охотниками и звероловами, знающими об этой аномалии. Как только осенью открывается сезон охоты на лося, горстка охотников обычно наносит визит старому автобусу, находящемуся около реки Сушана на западной оконечности внепаркового участка, в двух милях от охранной зоны.

Кен Томпсон, владелец магазина автозапчастей в Анкоридже, его работник Гордон Сэмел и их приятель Ферди Свенсон, строительный рабочий, отправились к автобусу 6 сентября 1992 года, чтобы поохотиться на лося. Путь был нелегким. Примерно через десять миль после окончания улучшенной части дороги тропа Стэмпид пересекает реку Текланика – быстрый ледяной поток, воды которого мутны от ледниковых отложений. Тропа спускается на берег реки прямо над узким ущельем, где Текланика вскипает белой пеной. Безрадостная перспектива переправы через этот поток цвета латте кого угодно лишит всякого желания путешествовать дальше.

Томпсон, Сэмел и Свенсон, однако, были упрямыми жителями Аляски, которым доставляет особое удовольствие проезжать на машинах в таких местах, для которых эти машины явно не предназначены. По прибытии на Текланику, они обследовали берега, пока не обнаружили широкий ветвистый участок реки с относительно мелкими протоками, а затем вырулили очертя голову прямо в стремнину.

– Я отправился первым, – рассказывает Томпсон. – Река была шириной где-то в семьдесят пять футов и очень быстрой. Моя тачка – восемьдесят второй Додж с увеличенным просветом и тридцативосьмидюймовой резиной, так что вода была мне как раз до капота. Был момент, когда я уж не думал, что смогу перебраться. У Гордона на тачке есть лебедка на восемь тысяч фунтов, так что я ему сказал ехать сзади, чтобы он смог меня вытащить, если машину снесет.

Томпсон благополучно добрался до противоположного берега, за ним последовали Сэмел и Свенсон на своих внедорожниках. В кузовах двух из них были легкие вездеходы – трех- и четырехколесный. Они припарковали автомобили у галечного наноса, выгрузили вездеходы и отправились к автобусу на меньших, более маневренных машинах.

В сотне ярдов за рекой тропа исчезла в многочисленных бобровых прудах глубиной по грудь. Но и это не могло остановить трех аляскинцев, взорвавших динамитом плотины и осушивших пруды. Затем они поехали дальше, по каменистому речному руслу и через заросли ольховника. Ближе к вечеру друзья, наконец, добрались до автобуса. Когда они очутились там, по словам Томпсона, то обнаружили “парня и девчонку из Анкориджа, стоящих в пятидесяти футах и выглядящих вроде как испуганными”.

Никто из них не был в автобусе, но они подошли достаточно близко для того, чтобы почувствовать “очень плохой запах изнутри”. Самодельный сигнальный флаг – красный вязаный гамаш вроде тех, которые носят танцоры, был прикреплен к концу ольховой ветки у заднего выхода автобуса. Дверь была приоткрыта, к ней приклеена тревожная записка. Написанная от руки четкими прописными буквами на листе, вырванном из книги Николая Гоголя, она гласила: 

 Парочка из Анкориджа была слишком напугана смыслом записки и сильным запахом разложения, чтобы обследовать автобус внутри, так что Сэмел заставил себя взглянуть. Через окно он увидел ружье Ремингтон, пластиковую коробку с патронами, восемь или девять книг в гибких обложках, рваные джинсы, кухонную утварь и дорогой рюкзак. В задней части автобуса на небрежно сделанных нарах лежал синий спальный мешок. Казалось, что в нем кто-то или что-то находится, но, как говорит Сэмел, “нельзя было это утверждать наверняка”.

“Я встал на пень, – продолжает Сэмел. – просунул руку через заднее окно и потряс мешок. В нем определенно что-то было, но весило оно не слишком много. До тех пор, пока я не подошел с другого конца и не увидел высунутую наружу голову, я все еще сомневался ”. Крис МакКэндлесс был мертв уже две с половиной недели.

Сэмел, человек сильных убеждений, решил, что тело должно быть немедленно эвакуировано. На машинах Томпсона и его самого, однако, не хватало места для мертвеца, не было его и на мини-вездеходе парочки. Вскоре к месту действия подоспел шестой участник – охотник из Хили по имени Батч Киллиан. Поскольку у Киллиана был Арго – большой восьмиколесный вездеход-амфибия, Сэмел предложил ему вывезти труп, но Киллиан отказался, настаивая, что эта задача более подходит для полиции.

Киллиан, угольный шахтер, также подрабатывающий в скорой помощи при Добровольческой пожарной команде Хили, имел на Арго двустороннее радио. Не сумев выйти на связь от автобуса, он двинул свой вездеход обратно к шоссе. В пяти милях ниже по тропе, незадолго до темноты, он смог вызывать радиооператора на электростанции Хили. “Диспетчерская, – доложил он. – Это Батч. Позовите-ка полицию. В автобусе у Сушаны лежит человек. Судя по всему, он уже давно мертв”.

В пол-девятого утра на следующий день полицейский вертолет шумно приземлился у автобуса, подняв метель из пыли и осиновых листьев. Полицейские быстро обшарили автобус и окрестности в поисках чего-либо подозрительного и вернулись. С собой они взяли останки МакКэндлесса, фотокамеру с пятью отснятыми кассетами, записку с просьбой о помощи и дневник, написанный поперек последних двух страниц полевого руководства по съедобным растениям – свидетельство последних недель молодого человека в 113 сжатых, загадочных записях.

Тело доставили в Анкоридж, где в Криминалистической лаборатории было проведено вскрытие. Останки успели так сильно разложиться, что было невозможно с точностью определить, когда умер МакКэндлесс, но патологоанатом не обнаружил следов серьезных внутренних повреждений или сломанных костей. На теле практически не осталось подкожного жира, и мускулы существенно усохли за недели, предшествующие смерти. В момент вскрытия, останки МакКэндлесса весили шестьдесят семь фунтов. Наиболее вероятной была признана смерть от голода.

В конце записки с просьбой о помощи стояла подпись МакКэндлесса, а проявленные фото содержали много автопортретов. Но, поскольку у него не было никаких документов, власти не знали, кем он был, откуда, и как оказался в своем последнем пристанище.