"Навстречу дикой природе" - читать интересную книгу автора (Кракауэр Джон)

Глава десятая. Фербэнкс

В то время как эта статья была опубликована, рейнджеры Аляски уже неделю пытались выяснить, кем был погибший. В момент смерти МакКэндлесс был одет в синюю фуфайку с эмблемой буксировочной компании Санта Барбары, но ремонтники сказали, что не имеют представления, кто он и как раздобыл эту одежду. Во многих записях короткого запутанного дневника, найденного с телом, имелись лаконичные описания флоры и фауны, что породило предположения, будто МакКэндлесс был полевым биологом. Но это тоже ни к чему не привело.

10 сентября, за три дня до статьи в Таймс, об этом случае написали на первой странице “Анкоридж Дейли Ньюс”. Когда Джим Голлиен увидел заголовок и прилагавшуюся карту, согласно которой тело было найдено на тропе Стэмпид, его волосы встали дыбом: Алекс. Голлиен еще помнил странного, но близкого ему по духу юнца, ушедшего по тропе в ботинках на два размера больше, чем надо – его собственных старых коричневых Кстратуфах. “Хотя в газете было не так уж много информации, кое-что совпадало, – говорит Голлиен. – Так что я позвонил рейнджерам и сказал – думаю, я подвозил этого парня”.

– Хорошо, – ответил полицейский Роджер Эллис на другом конце провода. – Почему вы так думаете? Вы уже шестой из позвонивших за последний час, кто утверждает, будто знает погибшего.

Но Голлиен настаивал, и с каждым его словом недоверие Эллиса рассеивалось. Голлиен описал несколько предметов экипировки, не упоминавшихся в газетах и соответствующих найденным вместе с телом. А затем Эллис заметил, что первая загадочная запись в журнале путешественника гласит: “Покинул Фербэнкс. Сижу с Голлиеаном. День кролика”.

К тому времени рейнджеры проявили пленки из Минолты путешественника, среди которых нашлось несколько явных автопортретов. “Когда они переслали снимки ко мне на работу, сомнений больше не оставалось, – говорит Голлиен. – Парень на фотографиях был Алексом”.

Поскольку МакКэндлесс сказал Голлиену, что он из Южной Дакоты, рейнджеры немедленно начали там поиск родственников. Была найдена сводка об исчезновении человека по имени МакКэндлесс из восточной части штата, по совпадению – из городка всего в двадцати милях от дома Уэйна Вестерберга, но это тоже оказалось ложным следом. Вестерберг ничего не слышал о своем друге, которого он знал как Алекса, со времени получения прошлой весной письма из Фербэнкса. 13 сентября он наматывал мили пустынного асфальта в Северной Дакоте, везя свою бригаду домой в Картэйдж после завершения четырехмесячного сбора урожая в Монтане, когда вдруг ожил передатчик УКВ.

– Уэйн! – проскрипел по рации встревоженный голос из другого грузовика. – Это Боб. У тебя радио работает?

– Да, Бобби. Это Уэйн. Что случилось?

– Быстро – включи приемник и слушай Пола Харви. Он говорит о каком-то парнишке, умершем от голода на Аляске. Полиция не знает, кто он. Звучит очень похоже на Алекса.

Вестерберг едва успел поймать окончание передачи, и должен был согласиться: судя по некоторым деталям, неизвестный турист был пугающе похож на его друга.

Не успев прибыть в Картэйдж, встревоженный Уэйн тут же связался с аляскинскими рейнджерами. Однако к тому времени истории о погибшем путешественнике, включая выдержки из его дневника, расползлись по газетам всей страны. Рейнджеры были затоплены лавиной звонков от людей, уверенных, что знают туриста, а потому отнеслись к Вестербергу еще менее внимательно, чем к Голлиену. “Копы сказали, что уже получили более ста пятидесяти звонков от людей, которые считают, будто Алекс – их родственник, друг или брат, – говорит Вестерберг. – Ну, тогда я слегка озверел от всяких отговорок, и сказал им – ‘Послушайте, я – не просто еще один телефонный придурок. Я действительно знаю, кто он. Он работал на меня. Думаю, у меня даже где-то завалялся номер его социального страхования”.

Вестерберг углубился в кипы документов элеватора, и, в конце концов, нашел две налоговые декларации, заполненные МакКэндлессом. Поверх одной, датированной первым визитом МакКэндлесса в Картэйдж в 1990 году, тот нацарапал “Освобожден Освобожден Освобожден Освобожден”. В графе “Имя” он записал “Айрис Факью”. Адрес: “Не твое чертово дело”. Номер страховки: “Я забыл”.

Но во второй декларации, датированной 30 марта 1992 года, за две недели до отбытия на Аляску, он подписался своим истинным именем: “Крис Дж. МакКэндлесс”, и указал номер страховки – 228-31-6704. Вестерберг снова позвонил на Аляску. На этот раз рейнджеры отнеслись к нему серьезно.

Номер соцстрахования оказался подлинным, и указывал на северную Виргинию. Власти Аляски связались с правоохранительными службами этого штата, которые начали обзвон всех МакКэндлессов из телефонной книги. Уолт и Билли к тому времени переехали на побережье Мэриленда, но старший сын Уолта от первого брака жил в Аннандейле. 17 сентября Сэму МакКэндлессу позвонил детектив уголовного розыска округа Фэрфакс.

Сэм, девятью годами старше Криса, видел пару дней назад в “Вашингтон Пост” короткую заметку о погибшем туристе, но, по его словам, ему “и в голову не пришло, что это может быть Крис. Даже мысли такой не было. В это есть ирония, поскольку тогда мне подумалось – ‘О Боже, что за ужасная трагедия! Очень жаль семью этого парня, кем бы он ни был. Какая печальная история’”.

Сэм вырос в Калифорнии и Колорадо, в доме матери, и переехал в Виргинию лишь в 1987 году, когда Крис уже учился в Атланте, так что он не слишком хорошо знал сводного брата. Но когда детектив начал расспросы о том, не похож ли путешественник на кого-то из его знакомых, Сэм “был абсолютно уверен – это Крис. То, что он отправился на Аляску, и путешествовал в одиночку – все совпадало”.

По просьбе детектива, Сэм отправился в департамент полиции округа Фэрфакс, где офицер показал ему фотографию, присланную по телефаксу из Фербэнкса. “Она была увеличена, восемь на десять, – вспоминает Сэм. – Лицо крупным планом. Длинные волосы, борода. Крис почти всегда носил короткую стрижку и был гладко выбрит. К тому же, лицо на снимке очень исхудало. Но я был уверен – это Крис. Я вернулся домой, взял Мишель, свою жену, и поехал в Мэриленд, чтобы известить отца и Билли. Я не знал, что сказать. Как можно сообщить кому бы то ни было, что их ребенок мертв?”