"Джоан Коллинз. Лучшее эфирное время" - читать интересную книгу автора

они, бывало, выбирались в кино в Талсе, где Сэм родился и вырос. - Вот
мужчина, сын. Присматривайся, как он ходит и говорит. В нем нет ни капли
чужого дерьма, парень. Таким должен быть настоящий мужчина. Он босс, глава
семьи, кормилец, он всегда на виду, запомни".
Маленький Сэм кивал, с благоговейным трепетом взирая на огромное
черно-белое изображение ковбоя на экране. Джон Уэйн был и без того мощной
фигурой, но экран еще больше усиливал впечатление. По правде сказать, Уэйн
немногим отличался от Хэнка, отца Сэма. Хэнк был огромного роста, мужчина
ковбойского типа, с лицом, словно высеченным из гранита; он жевал табак и
сплевывал его на тротуар, напивался с ребятами в баре каждый субботний
вечер. Завершая попойку непременной дракой, он шел домой, в свою крохотную
двухкомнатную хибару, будил Лиззи, мать Сэма, которая буквально цепенела под
его взглядом, и без преамбулы, лишних слов, поцелуя или объятий набрасывался
на нее, наполняя дом такими стонами, мычанием, ругательствами и звуками
побоев, что Сэм оказывался невольным свидетелем происходящего. Он слышал
крики матери, умолявшей: "О нет, Хэнк, нет, не сегодня, у меня
кровотечение". Слышал хриплый, пропитой голос отца, который приказывал ей:
"Заткнись и задери рубашку, женщина. Мне не надо смотреть на это, мне надо
только кое-что туда засунуть". Слышал сдавленные крики матери, а потом
ругательства отца: "Посмотри на это, посмотри, что ты со мной сделала,
женщина. Посмотри на эту кровь. Ты порочная женщина, и господь Бог накажет
тебя за эту грязь, что у тебя между ног". До Сэма доносился звук пощечины и
приглушенные рыдания матери, когда дом уже сотрясал храп отца. Сэм шел на
кухню, где, тихонечко всхлипывая, сидела мать, прижимая кусочки льда к
припухшим глазам.
- Не плачь, мама, пожалуйста, не плачь, - умолял мальчик, обнимая мать.
- Я не плачу, милый. - Она пыталась сдержать слезы, прижимала Сэма к
себе, убаюкивая его на теплой груди.
Это были самые нежные минуты в жизни маленького Сэма.
Когда вторая беременность Лиззи подходила к концу - до родов оставалось
две-три недели, однажды вечером Хэнк возвратился домой более пьяный, чем
обычно.
Несмотря на запреты доктора, он попытался опять изнасиловать Лиззи, но
ей удалось справиться с ним и сбежать через другую дверь, укрывшись в доме
соседей. Сэм тихонько лежал в своем закутке, переживая за мать, но с
облегчением думая о том, что сегодня ночью не услышит обычной потасовки,
стонов и криков. Вдруг дверь с шумом отворилась, и на фоне тускло
освещенного дверного проема Сэм различил силуэт отца.
- Просыпайся, сын, - прорычал он. - Вставай, я хочу тебе кое-что
показать.
Перепуганный до смерти, Сэм притворился спящим.
- Просыпайся, я сказал, - взревел отец. - Просыпайся, зассанец.
Одним рывком своей громадной ручищи он стащил Сэма с постели. Сквозь
полузакрытые глаза Сэм увидел, что держал отец в другой руке. Его
десятилетний разум звал на помощь, но он продолжал притворяться спящим. Это
было лучше, чем смотреть на огромную красную штуку, которую зажал в руке
отец.
- Проснись, сын. - Тяжелым перегаром виски Хэнк дышал прямо в лицо
Сэму. - Я хочу показать тебе, как выглядит настоящий мужчина. - Спишь, да?
Ну хорошо, ты сейчас проснешься, соня. Я буду учить тебя жизни.