"Владимир Колин. Черная трава " - читать интересную книгу автора

- Где ты, ведьма?

Послышался шум и гул, и появилась из трубы - верхом на помеле
Колдунья-Железный-Нос... Стоит, дрожит, на графа взглянуть не смеет.

- Слушай, ведьма! - начал граф. - С некоторых пор, вижу я, ты только
глупостями занимаешься, ничего дельного не делаешь. Слышно, крестьяне меня
обкрадывают, дрова из лесу вывозят, а ты и не думаешь их пугнуть.

- Прости меня, батюшка-граф! - заныла ведьма. - Уж больно я одряхлела!
Теперь разве только ребята, глядя на меня, пугаются...

- Смотри, подтянись!! - неумолимо продолжал граф. - Не сумеешь крестьян
в страхе держать, не будет тебе житья на белом свете!

- Делаю, что могу, ваша светлость! - захныкала колдунья, и нос ее
печально повис над подбородком.

Ругал ее граф, ругал, а потом вдруг и говорит:

- Я там, в подвал одного смутьяна, батрака, запер, Яношем зовется.
Ступай-ка, поучи его уму-разуму!

- Яноша?! - крикнула в испуге колдунья. - Приказывай, что угодно,
батюшка, - все выполню, только бы с Яношем дела не иметь! Он меня не боится,
над моим колдовством смеется... Ох, до чего я, бедная, дожила!

Нахмурился граф.

- Так, говоришь, он ничего не боится? Ну, тогда мы ему голову снимем,
чтобы другим неповадно было!

А между тем слуги отвели Яноша в глубокий подвал и заперли в темной,
сырой каморке, куда дневной свет проникал лишь сквозь узкую отдушину. Когда
глаза немного попривыкли к темноте, стал Янош осматриваться. Видит - в углу
что-то чернеется, каменных стен темнее. Подошел Янош, глядит, растет в том
углу высокая, черная, как смоль, трава. Янош-то голоден был. Сорвал он
листочек и принялся жевать. Стоит у отдушины, глядит на далекое небо и
думает:

- Отчего я не муха? Вылетел бы отсюда через отдушину! Только он это
подумал, побежали у него мурашки по всему телу,

и не успел парень глазом моргнуть, как превратился в муху. Вылетел он в
отдушину из своей сырой темницы и полетел над лугами, над полями. "Ну, вот я
и на воле! - обрадовался Янош. - Как бы мне опять стать человеком?" Только
подумал, как опять почувствовал, будто мурашки по телу забегали. И стал
человеком, как прежде.