"Владимир Колин. Черная трава " - читать интересную книгу автора

- Что означает эта шутка, господин граф?

Граф открыл рот, чтобы ответить, да так, с разинутым ртом, вдруг
взмахнул руками, грянулся оземь и умер с досады.

- Пойдемте, господа! - сказал король, и вся его свита с высоко
поднятыми головами последовала за ним. Сели все в раззолоченные кареты и
уехали.

Когда кареты скрылись за поворотом, объявились на графском дворе Янош и
Ион. Собрали они всех слуг, всех батраков, всех крестьян с графской земли.
"Все ли собрались?" - спросил Янош. И когда люди ответили, что здесь все до
одного, он сказал им так:

- Братцы, на наше счастье граф лопнул с досады.

- Давно бы уж пора! - проворчал один старик.

И так как Ион и Янош уже получили с лихвой все, что им причиталось со
злого барина, стали они между людьми землю и имущество графа делить.

- Что это вы, холопы, затеяли?! - слышат они вдруг и видят,
Колдунья-Железный-Нос над ними носится. Спустилась к ним, слезла с помела и
замахала сухими, костлявыми кулаками.

- Чего тебе, ведьма? - спросил Янош, подходя к старухе. Как увидела
колдунья Яноша, сжалась вся, в комок собралась.

- Янош, миленький, - хнычет, - пожалей меня!.. Не срами перед слугами,
а не то никто больше не станет меня, старой, бояться...

Тут начал весь народ смеяться. Даже те, которые прежде старухи как огня
боялись, не могли удержаться от смеха. Смеялись люди и пальцами на колдунью
показывали.

- Не смейтесь! - кричала она тоненьким голосом. - Не смейтесь, а не то
я вас всех убью!

Но все только весело смеялись, а колдунья в бессильной злобе кидалась,
то туда, то сюда, да вдруг вытянулась в тоненькую ниточку; а когда, наконец,
люди успокоились, перестали хохотать, видят, а от колдуньи ничего и не
осталось, кроме железного носа. Кто-то из ребятишек схватил железный нос,
поиграл им немножко, да и забросил в канаву. Там он и валялся до тех пор,
пока не рассыпался от ржавчины.

А как покончили люди с дележом, обернулись Янош и Ион орлами и
поднялись высоко в небо.

- А ну, погоди, побратим, - вспомнил вдруг Янош. - Ведь были у меня