"Аллан Коул, Кристофер Банч. Далекие Королевства (Далекие Королевства - 1)" - читать интересную книгу автора

на сердце черствое, как у торговца рабами.
Так проходили друг за другом месяцы унижения. В этой лихорадке любви я
побледнел и похудел. Когда я ложился спать, сон был столь беспокойным, что
не приносил никакого отдыха. Именно тогда начало навещать меня странное
сновидение. И чем дольше я служил своей навязчивой идее, тем чаще
повторялся этот кошмар. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, вызывая к
жизни воспоминание о сновидении, меня охватывает дрожь.
Но я поклялся рассказывать все как было. Рассказывать, несмотря на
вновь ожившую муку...
Я не был закован, но поднялся, когда он подозвал меня кивком головы,
словно на мне были кандалы, а он держал в руках конец цепочки. Я неуклюже
перебрался через деревянные сиденья в лодке и затем выпрыгнул на покрытый
слизью причал, высеченный в скале. Ноги мои дрожали, а рассудок
пронзительно вопил: придумай же что-нибудь! Только не поднимайся по этим
ступеням. Ты не должен.
Вода вокруг лодки была густой, темной, тягучей. Мне казалось, что я
даже слышу, как шипит эта вода под днищем, когда лодочник вел судно по
темному руслу. Другой звук - леденящий душу вой - доносился сверху, от руин
разрушенного города над рекой. Это выли не волки и не шакалы. Далеко,
где-то в городе, в крытом амфитеатре, терпеливым кольцом сидели эти
создания. Там, в этой безлунной ночи, завывали страшные существа, отчасти
похожие на собак. А может быть, это были люди, заколдованные по своей или
чужой воле.
Лодочник взял один из факелов, торчащих по обе стороны арки
лестничного прохода, и опять поманил меня кивком головы. В отблесках огня я
отчетливо разглядел его руку с надувшимися мускулами: руку изогнутую, как
кряжистое темное дерево, пробивающееся к солнечному свету среди камней
пустыни. Но в этом мире, где жил лодочник, солнечного света не было. Я
знал, что тело его искорежено дыбой и раскаленными прутьями. Он обернулся и
кивнул, удовлетворенный, что я иду за ним по этим истертым каменным
ступеням, по которым, спотыкаясь, поднимались многие, громко стеная от
боли. Но обратно никто не спускался. Никто, кроме владык. А также этого
человека и его товарищей. Я знал это. Не знаю откуда, но знал. На нем были
только черные короткие штаны до колен. На спине проступали отметины от
ударов, старых и свежих. Я знал, что он гордится этими рубцами. Раны
мучительно пульсировали и на моей спине. Я ощущал боль, стыд, муку, и в то
же время гордость твердила мне: не рыдай.
Меня тоже подвергали пыткам. Где-то там, наверху, кто-то ждал.
Загремел гигантский барабан, и его звуки заглушили вой в руинах полночного
города.
Ступени кончились.
Мы вошли в громадный зал, его каменные своды уходили в темноту. Здесь
никого не было, только я и этот человек. Он вновь кивком головы позвал
меня. Я услышал треск рвущейся человеческой кожи, когда приблизился к нему.
Но может быть, это звучало только у меня в мозгу. Лицо его было изрезано
тысячью пороков, следами мазохистских наслаждений. Нос был сломан, но еще
до того, как сросся, был сломан вновь. Губы вырезаны, уши отсечены. Лицо
рассекала улыбка, обнажающая кривые черные зубы. Один глаз возбужденно
блестел. Вместо другого зияла пустая глазница. Но в этой глазнице что-то
шевелилось. Крошечный красный огонек. Огонек, которому довелось повидать