"Джереми Кларксон. Мир по Клaрксону" - читать интересную книгу автора

друг у друга. Это был идеальный вечер - пример отличной европейской
кооперации.
Но вечер портило одно обстоятельство: среди наших тюльпанов,
эдельвейсов, роз, бугенвиллий с жалобами на то, что мы курим, демонстративно
кашляя, стоял столбом дуб с колючками - американец. Он не понимал прелести
венского шницеля и намеков на то, что было бы неплохо купить еще выпивки на
всех. Он был идеальной задницей для нашей европейской плетки. Но большинство
из нас помнили, что он представитель супердержавы, федеральное устройство
которой позволяет делать все розетки по единому образцу. Жаль, очень жаль.

Я готов отдать жизнь за этого, как его...

Судебное дело прошлой недели - с футболистом Джонатаном Вудгейтом -
поставило любопытную дилемму. Его лучший друг должен был свидетельствовать
против него. И что?
С одной стороны, общество не может существовать без честности, поэтому
вы, сотрудничая с прокурором, знаете, что поступаете правильно. С другой
стороны, дружба - монета неразменная и требует лояльности. И у вас всегда
есть право хранить молчание.
Я думал об этом сегодня, стоя в душе, и понял, что легко мог бы
свидетельствовать в суде против своих друзей. Дружба вовсе не неразрывная
связь людей, дружба - огромная песчаная дюна, которая только издалека
выглядит незыблемой глыбой, а на деле однажды утром вы просыпаетесь, а ее
уже нет.
В восьмидесятые годы я проводил массу времени с друзьями в подвальном
баре "Кеннеди" на Кингзроуд. Мы веселились, мы подпевали ансамблю, мы
напивались до потери сознания и знали, что завтра снова наступит вечер, а мы
будем друзьями всегда.
Если бы одного из них обвинили в том, что он выбил глаз бармену
газонокосилкой, я сказал бы полиции, что ничего не знаю, потому что был пьян
в стельку. Я бы даже выдержал допрос с пристрастием, не выдав его. А сегодня
чувствовал бы себя круглым дураком. Не имею пи малейшего понятия, где все
эти люди сейчас, и даже не помню, как их звали.
Как это случилось? Да потому что, когда я говорил "до свидания", то был
уверен, что в следующую субботу опять их увижу в баре, а йотом как-то сказал
"до свидания", и больше мы никогда не встречались. Мы не ругались, не
разъехались, не изменились в один миг. Просто р-р-раз, и пошли все по домам.
И так происходит все время. Я листаю свою записную книжку, сотни людей,
друзей, духовных братьев и бывших коллег, которым я никогда уже не позвоню и
которых не увижу.
Проблема в том, что больше всего на свете мне нравится вечером тупо
сидеть у телевизора, жуя батончик шоколада.
Куда-то отправляться означает, что надо встать с дивана, одеться, найти
няньку для детей на вечер, поссориться с женой из-за того, кто будет за
рулем и что мы пропустили очередную серию про госпиталь в Холби-Сити. Честно
говоря, я не готов это делать чаще одного раза в неделю. И вообще я надеюсь
встретить в год не больше пятидесяти двух друзей. Это значит, что мне
понадобится два года, чтобы встретиться со всеми из моего записного
"филофакса". В реальности времени уйдет гораздо больше, потому что люди, с
которыми я не встречаюсь по делу, вечно меня приглашают куда-нибудь