"Мэри Хиггинс Кларк. Ты обратилась в лунный свет" - читать интересную книгу автора

выглядела гораздо моложе.
Их глаза встретились. Нуала нахмурилась, а потом растерялась.
Нуала говорила ей, что настоящее ее имя было Финнуала, в честь
легендарного кельтского Финна Мак-Кула, победившего великана. Мэги
вспомнила, как в детстве она с удовольствием старалась произносить
Фин-ну-ала.
- Фин-ну-ала? - осторожно произнесла она теперь.
Лицо старой женщины исказило выражение полного изумления. Потом она
радостно ахнула, отчего все вокруг замолчали, а Мэги снова оказалась в
объятиях любящего человека и ощутила слабый запах, остававшийся в памяти
все эти годы. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, она узнала, что это
запах радости. "Какой удачный вечер", - подумала Мэги.
- Дай взглянуть на тебя! - воскликнула Нуала, выпуская ее из объятий и
отступая на шаг, но крепко держа Мэги за обе руки, словно боясь, что она
исчезнет, и не сводя с нее глаз.
- Не думала, что снова тебя увижу! О Мэги! А как этот жуткий человек,
твой отец?
- Он умер три года тому назад.
- О, прости, дорогая. Но уверена, что под конец жизни он стал
совершенно несносным.
- Он никогда не был особенно легким, - согласилась Мэги.
- Милая моя, я была за ним замужем. Помнишь? И знаю, каким он был!
Вечный ханжа, суровый, кислый, раздражительный, нудный. Но не стоит снова
об этом. Бедняга умер, да почиет он в мире. Но он был такой старомодный,
такой жесткий, с него можно было писать средневековый портрет для церковных
витражей.
Заметив, что все вокруг ее внимательно слушают, Нуала обняла Моги за
талию и объявила:
- Это мой ребенок! Не я родила ее, но, конечно, это совершенно не
важно.
И Мэги заметила, что Нуала глотает слезы.
Мечтая сбежать из переполненного ресторана и поговорить, они ушли
вместе. Мэги не нашла Лайама, чтобы попрощаться, но знала, что по ней никто
не будет скучать.
Рука в руке Мэги и Нуала прошли по Парк-авеню сквозь сгущающиеся
сентябрьские сумерки, повернули на запад на Пятьдесят шестую улицу и
остановились в "Иль Тинелло". Заказав кьянти с тоненькими ломтиками жареных
цуккини, они рассказывали друг другу о своей жизни.
Для Мэги это было просто.
- Интернат; меня отправили туда, как только ты уехала. Потом
Карнеги-Меллон, и наконец, курс изобразительных искусств в Нью-Йоркском
университете.
- Замечательно. Я всегда знала, что либо это, либо скульптура.
Мэги улыбнулась.
- У тебя хорошая память. Я люблю лепить, но для меня это только хобби.
Фотографом быть гораздо практичней, и не буду скромничать, но кажется, я
неплохой фотограф. Есть отличные клиенты. А что ты, Нуала?
- Нет, давай закончим с тобой. Ты живешь в Нью-Йорке. У тебя любимая
работа. Развиваешь свой природный талант. Такая же хорошенькая, как я
надеялась. Тебе исполнилось тридцать два. А как насчет любви, или как там